Повернуть время вспять - Рэдклифф (2006)

Уинтер была такой красивой и соблазнительной, что, оставшись с ней наедине, Пирс потеряла голову – так сильно ей захотелось поцеловать эту девушку. Она уже не раз целовалась с незнакомками, только сейчас проблема состояла в том, что она до сих пор хотела прижаться губами к губам Уинтер.

– Проклятье! – пробормотала Пирс, растаптывая окурок. Из-за ветра рубашка хлестала ее по телу, а потом прилипла к груди. От холода у Пирс напряглись соски: ощущение было сродни возбуждению. Вдобавок ей вспомнилось, как она фантазировала об их поцелуе. Воспоминание оказалось настолько ярким, что Пирс снова охватило безудержное желание. Отлично! Я пришла сюда успокоиться, а вместо этого мне стало только хуже. Лучше б я пошла снимать напряжение в свою дежурку.

Пирс мучительно хотелось выкурить еще сигарету, но она знала, что Фил не даст ей спуску, попроси она у него еще одну.

– Так, все что мне нужно, – просто держать с ней дистанцию, пока я не найду себе какую-нибудь подружку, – решила Пирс.

Вооружившись этим планом, она отправилась обратно в больницу. Работа была для нее панацеей: благодаря ей Пирс забывала про одиночество, возбуждение и гнев.

* * *

Уинтер с удовольствием отметила, что пришла в кафетерий первой. Она не до конца понимала, почему было так важно появиться здесь раньше Пирс, но это действительно имело для нее значение. Уинтер привыкла к соперничеству с остальными ординаторами: по-другому в медицинском мире, который она для себя выбрала, было нельзя. Еще учась в средней школе, Уинтер поняла, что, если сделает выбор в пользу медицины, ей придется стать лучшей во всем. Хотя конкуренция в медицинской сфере уже была не той, что прежде, за место в медицинской школе по-прежнему приходилось бороться, а в области хирургии мест было и того меньше. На горстку ординаторских позиций в самых востребованных программах порой поступали сотни заявок.

Но ординаторы нуждались друг в друге, чтобы выжить. Они сплачивались перед лицом изнурительной работы и постоянного стресса. В результате конкуренция между ними чаще всего протекала по-дружески, а не доходила до перегрызания глоток. Конечно, бывали исключения, но Уинтер никогда не стремилась идти по головам. Просто у нее были свои цели. Она хотела быть лучшей, потому что сознательно выбрала себе такую жизнь, и согласиться на меньшее теперь было немыслимо.

Уинтер взяла себе кофе и уселась за столик побольше, заняв место для всей команды. Пока она снова пробегала глазами по списку, проверяя, не упустила ли чего, она вспоминала операцию, которую провела вместе с Пирс. Операция была не самая сложная из тех, что ей уже приходилось делать. К тому же Уинтер всегда нравилось оперировать. Любая операция становилась для нее личным вызовом, проблемой, которую требовалось решить, нарушением, которое нужно было исправить собственными руками. Но после операции, проведенной с Пирс, Уинтер чувствовала что-то еще, и это ощущение было ей незнакомо. Они достигли результата совместными усилиями, одержали общую победу, и оттого, что у нее появилось что-то общее с Пирс, Уинтер ощутила… удовлетворение. Эта мысль заставила девушку нахмуриться.

Удовлетворение? Но это было не совсем правильно. Может быть, волнение? Да, похоже, но и это было странно. Уинтер откинулась назад и закрыла глаза, пытаясь понять, что так сильно смущало ее в Пирс.

– Привет, – поздоровался с ней Брюс. Он отодвинул стул и со вздохом опустился на него. – Что нового?

– Да ничего особенного. Пришлось вернуть миссис Гилберт в операционную, у нее разошелся шов.

– Да ладно? Ничего себе! – Брюс пометил в своем списке дату второй операции у пациентки. – Все нормально прошло?

– Без сучка, без задоринки.

– Жаль, меня там не было, – пробурчал Брюс. – Я полдня продержал крючки на операции с толстой кишкой.