Корабль мечты - Лука ди Фульвио (2013)

– Именно так я и скажу общине и законникам.

– Вы можете сказать им это, ибо так и есть.

– Скажу, – кивнул Ашер, опуская ладонь Исааку на плечо. – Ибо все обстоит так, как и должно быть.

Исаак кивнул. Смысл этой фразы банкира был кристально ясен. Он не поверил ни единому слову из рассказа Исаака, но собирался помочь соплеменнику.

– Что ж, так тому и быть. Аминь.

– Аминь сэла, – кивнул банкир, улыбаясь. – Ты сын лейб-медика, работавшего у венецианского посла на острове Негропонте. Это лучше любых рекомендаций.

Исаак склонил голову в знак уважения.

– Да благословит Господь ваш путь, Ашер Мешуллам.

– Тебе стоит называть меня Ансельмом, как и все остальные, – посоветовал ему банкир. – Тебя ведь тоже зовут не Исаак ди Негропонте, верно? Но венецианцы любят маскарад, всегда помни об этом.

– Я не забуду.

– Поселись у наших. Сейчас большинство живет в кварталах Сант-Агостин, Санта-Мария или здесь, в Сан-Поло. Послушай моего совета, поселись у наших, а поскольку ты врач, сними жилье пореспектабельнее. Так все подумают, что ты отличный врач. Да, мы тут тоже любим маскарад.

– Спасибо… Ансельм.

– А теперь покажи камни, о которых ты писал мне. Посмотрим, чем я смогу тебе помочь. – Банкир прикрыл глаза и вздохнул, точно от боли. – Но, к сожалению, должен сказать тебе, что сейчас настали тяжелые времена…

«Всегда приходится платить, если имеешь дело с банкиром», – подумал Исаак.

Он разложил на столе два изумруда, два рубина и бриллиант.

– Когда смотришь на них вот так, сложно в это поверить, но мне пришлось через многое пройти, чтобы привезти эти камни сюда.

– Я верю тебе, Исаак ди Негропонте. – Ансельм искренне, как-то даже по-ребячески, улыбнулся. – Не зря говорят, что у нас, евреев, все через жопу.

С этими словами он расхохотался.

Глава 24

– Ансельм говорит, что в Венеции собираются создать отдельный квартал для евреев, – рассказал Исаак, когда они вышли из дома банкира.

Ашер заплатил за драгоценности хоть и меньше, чем они стоили на самом деле, но все же сумма была довольно приличной.

– Это хорошо? – спросила Джудитта.

– Нет, дитя мое, – мрачно ответил Исаак. – Во всем этом заложена идея хазер.

– Идея чего? – переспросил Доннола.

– Загона для скота, – ответил Исаак. – Скотобойни.

– Ай, что за чушь, – возразил его помощник. – Этого никогда не случится.

Взглянув на него, Исаак удивленно приподнял бровь.

– Меня радует, что ты разбираешься в политике республики лучше банкира Ансельма, который привык говорить с высокопоставленными лицами Венеции.

Доннола сделал вид, что не заметил иронии в словах Исаака.

– Влиятельность этого ростовщика, доктор, доказывает, что кое-какие люди, вопреки логике, добиваются более высокого положения в обществе, чем такие добрые христиане, как я, что бы там ни говорили в республике. Видя такое, можно прийти к выводу, что здесь не всегда говорят правду по этому поводу, а все слухи – лишь пустые сплетни, которые распускают только для того, чтобы поддерживать народ в добром настроении. И поэтому я с уверенностью могу заявить, что слухи о загоне, в котором евреев запрут, точно скот, не более чем выдумка.

– Ну, раз ты так говоришь, то как я могу тебе не поверить, – ухмыльнулся Исаак. – Я сообщу Ансельму, что он может спать спокойно.

Доннола пожал плечами.

– Думайте что хотите, доктор. Я лишь высказал вам свое мнение.

– Ой, вот только не надо стоить из себя обиженного, – рассмеялся Исаак, украдкой подмигивая дочери.

– Я не обиделся, – проворчал Доннола. – Но скажу вам вот что. Ваш ростовщик ни за что не прислушается к таким словам. А знаете почему?

– Почему?

– Потому что, при всем уважении, доктор, вы, евреи, упиваетесь жалостью к себе.

– Полагаешь? – Исаак почувствовал, как в нем закипает ярость.