По зову сердца - Виктория Холт (1985)

— Милая добрая леди, — откликнулась миссис Гоу. — Никогда не забуду тот день, когда она нас покинула. Как давно это было?

— Восемнадцать лет назад, — ответила я.

— Я всегда говорила, что ей не выжить при родах. Уж слишком она была хрупкой. Самая хорошенькая девушка на свете. Он в ней души не чаял.

— Вы имеете в виду моего отца. Вы, наверное, помните то, что было много лет назад, миссис Гоу.

— У меня всегда была хорошая память.

— На кладбище я нашла могилу. Совсем заброшенную. Я немного отчистила камень, и оказалось, что это девушка почти с таким же именем, как у меня. Энн Элис Мэллори. Она умерла в 1793 году в возрасте восемнадцати лет.

Миссис Гоу надула губы.

— Это уж чересчур давно.

— Почти сто лет назад. Интересно, а вы ничего о ней не слышали?

— Мне еще не сто лет, мисс Эннэлис.

— Но у вас такая хорошая память, и, возможно, кто-нибудь вам про нее рассказывал.

— Я приехала в эти места только после того, как вышла замуж за Тома Гоу.

— Я думала, может быть, в семье кто-нибудь упоминал о ней.

— Мой Том был старше меня и родился только в 1810, так что прошло уже много лет с тех пор, как она умерла, правда? Странно, что вы назвали эту дату. Я часто слышала, как о ней упоминали в нашей семье.

— Дату?

— Когда, вы сказали, она умерла? В 1793? Что ж, это было в тот год, когда мы открыли свое дело. Я ее всегда замечала. Надпись на мастерской Гоу. Там написано — «Основана в 1793 году». Вот так. Значит, это было в то же время.

Я была разочарована. Миссис Гоу гораздо больше интересовали достижения Гоу, строителей и плотников, чем обитательница моей могилы. Затем она стала рассказывать о том, как занят ее сын Уильям, и что он думает многое перепоручить своему сыну Джеку.

— Надо давать им почувствовать ответственность. Так говорит Уильям. Это просто доказывает, мисс Эннэлис, что может с вами сделать надежная хорошая работа. Все знают, что работа Гоу — самая лучшая, и хотела бы я послушать, посмеет ли кто-нибудь возразить.

Я поняла, что вряд ли что-нибудь узнаю от миссис Гоу, и решила попытать счастья с миссис Терри.

Ее я обнаружила в постели.

— О, это вы, — сказала старуха, жадными глазами уставившись в корзинку, рассматривая то, что я принесла!

— Жара все не спадает, верно? — Миссис Терри покачала головой. — Что ж, сами навлекли ее на свою голову. Вы знаете, они танцевали в амбаре прошлую субботу. И шабаш затянулся далеко за полночь. Чего же еще ждать? А потом спрашивают меня: «А как же засуха, а? А как же скот? Как же так, трава-то вся высохла»

— А с чего бы это им спрашивать у вас, миссис Терри?

— Вот именно, с чего бы это. Заглянули бы лучше себе в душу, вот что им надо сделать. Это страшный суд, и если они по-прежнему будут так вести себя, будет еще хуже. Покайтесь, говорю я им, пока еще есть время.

— Вы когда-нибудь слышали об Энн Элис Мэллори?

— А? Что? Так это ведь вы, верно?

— Нет. Я Эннэлис. А это Энн Элис. Два разных имени.

— Я всегда считала, что это что-то иностранное. Почему бы им не назвать вас просто Энн или Элис, как и все? С какой это стати было смешивать имена и давать вам, сразу два? Энн — это имя часто встречалось в поместье. И Элис тоже.

— А я спрашиваю сразу о двойном — Энн Элис.

— Нет, не могу сказать, чтобы слышала о таком.

— Вам ведь девяносто, миссис Терри. Не правда ли, замечательно?

— Это дается богоугодной жизнью.

У миссис Терри хватило совести опустить глаза. Ее богоугодная жизнь продолжалась всего двадцать лет, и мне доводилось слышать, что после смерти Джима Терри — да и при жизни в его отсутствие — эта дама ничего не имела против того, чтобы, по местному выражению, «покуролесить» в субботний вечерок в кустах или даже в собственном коттедже.