Огненный крест. Книга 1. Священный союз - Диана Гэблдон (2001)

К середине утра дождь стих, сквозь облака начало проглядывать бледно-голубое небо, и у меня в душе зародилась смутная надежда на то, что вечером погода наладится окончательно. И вовсе не из-за пословиц и суеверий – мне просто не хотелось, чтобы дождь испортил Брианне свадьбу. Конечно, это не венчание в церкви Сент-Джеймс, с белым атласным платьем и россыпью рисовых зерен, но, по крайней мере, на свадьбе должно быть сухо.

Я помассировала правую руку, разминая затекшие мышцы: сломанный зуб мистера Гудвина доставил куда больше хлопот, чем я ожидала, и все-таки мне удалось выдернуть его вместе с корнями. Я вручила пациенту маленькую бутылку неразбавленного виски и велела полоскать рот раз в час для предотвращения инфекции. А уж проглатывать или не проглатывать – его личное дело.

От души потянувшись, я услышала, как звякнули деньги в потайном кармашке под юбкой, – сущая музыка для ушей. Мистер Гудвин и вправду заплатил за мои труды звонкой монетой. Я задумалась, хватит ли этих денег на астролябию и зачем вообще Джейми понадобился такой необычный инструмент. Мои размышления были прерваны тихим и очень официальным покашливанием.

Обернувшись, я обнаружила за спиной озадаченного Арчи Хэйза.

– Какая неожиданность! Могу ли я вам помочь, лейтенант?

– Полагаю, что можете, госпожа Фрейзер, – ответил лейтенант с легкой улыбкой. – Фаркуард Кэмпбелл рассказывал, что среди его рабов о вас ходят удивительные слухи. Будто бы вы умеете воскрешать мертвых. Смею надеяться, что пара осколков металла не вызовет особого затруднения у такого искусного хирурга.

Услышав его слова, Мюррей Маклауд громко фыркнул и отвернулся к своим пациентам.

– Хм. – Я смущенно потерла нос. Четыре дня назад у одного из рабов Кэмпбелла случился эпилептический припадок, и бедняга пришел в себя как раз в ту минуту, когда я положила ладонь ему на грудь. Мне так и не удалось втолковать окружающим, что я была непричастна к его исцелению, и слава о могущественной лекарке разнеслась со скоростью лесного пожара.

Вот и сейчас несколько рабов играли в кости на краю поляны, дожидаясь, пока я разберусь с другими больными. На всякий случай я окинула их пристальным взглядом: они не стали бы привлекать к себе внимание, даже будучи при смерти, – из почтения к моим белым пациентам, а также из глубокой убежденности в том, что, случись беда, я просто воскрешу труп и вылечу все недуги.

Удостоверившись, что в ближайшее время никто не собирается терять сознание, я развернулась к Хэйзу и вытерла руки о передник.

– Давайте посмотрим, что у вас там за осколки.

Хэйз без возражений снял берет, куртку, жилет, шейный платок и рубашку вместе с серебряным нагрудным знаком. Вручил одежду сопровождавшему его адъютанту и сел на скамью, сохраняя невозмутимое спокойствие, несмотря на частичную наготу, покрывшиеся мурашками плечи и пораженное бормотание рабов.

Грудь у него была практически безволосой и очень бледной – так бывает, если солнце годами не касается кожи, – что резко контрастировало с потемневшими от загара руками, лицом и коленями. Однако контраст на этом не заканчивался.

Слева на молочно-белой груди расплывалось черное пятно, огромное, от ребер до ключицы. Правый сосок был нормального коричневато-розового цвета, а левый – белого. Я удивленно моргнула, а позади нас раздалось тихое: «A Dhia!»

– A Dhia, tha e tionndadh dubh! – подхватил другой голос, погромче. «Господи, да он начал чернеть!»

Хэйз пропустил все возгласы мимо ушей и слегка откинулся назад, позволяя мне приступить к осмотру. Скоро стало понятно, что причина была не в естественной пигментации, а в бесчисленном множестве мелких темных гранул, засевших под кожей. Вместо соска остался только блестящий белый шрам размером с шестипенсовик.