Танец на кладбище - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2009)

– Как то, что я сейчас нахожусь здесь, на этой кровати. Конечно, это был Феринг.

– Вы с ним были знакомы?

– Он пытался приставать ко мне в подъезде. Один раз даже пригласил к себе домой, хотя отлично знал, что я замужем. Настоящая свинья.

– Он производил впечатление психически неуравновешенного человека?

– Нет.

– Расскажите, как он пригласил вас домой.

– Мы вместе вошли в лифт. Он повернулся ко мне и, не вынимая рук из карманов, спросил в этой своей вкрадчивой английской манере, не хочу ли я зайти к нему, чтобы посмотреть гравюры.

– Он действительно так сказал? Гравюры?

– Он, вероятно, считал, что это очень остроумно.

Д’Агоста покачал головой:

– Вы видели его в последние две недели?

Нора ответила не сразу. Она, казалось, отчаянно напрягала память, и д’Агоста почувствовал к ней острую жалость.

– Нет. А почему вы спрашиваете?

Но д’Агоста решил пока не раскрывать карты.

– Подружка у него была?

– Мне об этом ничего не известно.

– А сестру его вы видели?

– Нет, я даже не знала, что у него есть сестра.

– Друзья у него были? Или еще какие-нибудь родственники?

– Я не слишком хорошо его знала, чтобы быть в курсе таких подробностей. Вообще-то, он больше походил на одиночку. Вел довольно беспорядочный образ жизни, как и все актеры. Он ведь работал в театре.

Д’Агоста заглянул в блокнот, где у него были записаны обычные в таких случаях вопросы.

– Еще несколько формальных вопросов для протокола. Сколько времени вы с Биллом женаты?

У него не хватило духу задать этот вопрос в прошедшем времени.

– Это была первая годовщина нашей свадьбы.

Д’Агоста старался говорить спокойно и невозмутимо. В горле у него застрял комок, и он судорожно глотнул, чтобы от него избавиться.

– Сколько лет он проработал в «Таймс»?

– Четыре года. До этого работал в «Пост». А еще раньше был свободным журналистом, писал о музеях и Бостонском аквариуме. Если нужно, я могу прислать вам его резюме, – сказала она дрогнувшим голосом.

– Буду очень признателен.

Сделав пометку в блокноте, д’Агоста поднял на Нору глаза:

– Извините, но я должен задать этот вопрос. Как вы думаете, почему Феринг это сделал?

Нора покачала головой.

– Они не ссорились? Не враждовали?

– Нет, насколько я знаю. Феринг был просто нашим соседом по дому.

– Я понимаю, что вам тяжело отвечать на эти вопросы…

– Что действительно тяжело, лейтенант, так это знать, что Феринг до сих пор на свободе. Спрашивайте все, что сочтете необходимым.

– Хорошо. Может быть, он хотел вас изнасиловать?

– Возможно. Хотя выбрал для этого не самое удачное время. Он появился сразу же, как я ушла. – Нора в нерешительности замолчала. – А можно мне задать вопрос, лейтенант? – чуть поколебавшись, спросила она.

– Конечно.

– В такое позднее время он, вероятно, рассчитывал застать нас обоих. Но пришел-то он с одним ножом.

– Да, правда, у него был только нож.

– Если вы собираетесь напасть на двух человек, то вряд ли придете к ним с ножом. В наше время несложно достать пистолет.

– Вы правы.

– И что вы думаете по этому поводу?

Д’Агоста и сам уже не раз ломал над этим голову.

– Хороший вопрос. А вы уверены, что это был именно он?

– Вы меня уже второй раз об этом спрашиваете.

– Это я так, для верности.

– Ведь вы его уже ищете?

– Конечно, черт побери.

Уже нашли. В могиле. Сейчас собирают документы для эксгумации.

– Еще несколько вопросов, пожалуйста. У Билла были враги?

Нора невесело рассмеялась:

– Конечно. У репортера «Нью-Йорк таймс» их просто не может не быть.

– Кого-нибудь конкретно можете назвать?

Нора на мгновение задумалась:

– Лукас Клайн.

– Кто это?