Жнецы - Джон Коннолли (2008)

– Как минимум шестнадцать. По двое на каждый мост, может, и того больше. Четверо в городке для прикрытия. Две четверки для подхода к участку по местности. А еще, если б мы жили в идеальном мире, жопастый вертолет, чтобы всех забрать под конец. Сотовой связи так глубоко в горах нет. Деревья и угол наклона подсказывают: рации там тоже без пользы.

– А спутниковые телефоны?

– Ага, а еще письмо с признанием копам в придачу.

Ангел пожал плечами: за спрос по сусалам не хлещут.

– Ну так сколько набирается?

– Десять, включая нас с тобой.

– Можно подключить Паркера. Стало бы одиннадцать.

Луис покачал головой:

– Мы эту кашу заварили, нам и расхлебывать. Давай-ка посчитаем, какой у нас расклад.

Он поднял со стола четыре снимка особняка Лихагена с разной степенью увеличения и разложил рядком, сличая углы, открытые точки доступа, сильные и слабые стороны.

Ангел отошел в сторонку, давая напарнику сосредоточиться.

Оба понимали: вообще-то так дела не делаются. Если подходить с умом, то необходимы дополнительные проверки, недели (если не месяц) подготовки, альтернативные тактики подхода и отхода, а у них ничего этого нет. С одной стороны, понятно: ситуация экстренная. Друзья, их собственный дом – все находится под прицелом. Серьезно ранен Гэбриел. Даже без предоставленной Хойлом информации ясно: действующий против них человек настроен крайне решительно и на попятную ни в коей мере не пойдет. Он будет с тупой решимостью делать все новые и новые броски, пока не добьется своего, а в итоге рискуют все близкие к Ангелу с Луисом люди.

Как и в большинстве нюансов, что касались их обоих, именно Ангел отличался большей восприимчивостью и пониманием подспудных мотивов, способностью инстинктивно вживаться в чувства других. Несмотря на все, что оставалось сокрытым в партнере, Ангел на свой манер подстраивался под его ритмы, способ мыслить и рассуждать – что, по его тайному мнению, в их отношениях чуждо Луису.

Для человека, столь долго обитающего в сером, лишенном морали и совести мире, Луис был абсолютно в ладу с его черно-белым спектром. Он не подвержен болезненному самоанализу, а если и проводил его, то затем тут же, одним движением отбрасывал, словно выступал совершенно сторонним наблюдателем своих собственных просчетов и неудач. Иногда Ангел задумывался, не следствие ли это избранного Луисом образа жизни. По его подозрению, это, судя по всему, совокупный аспект сущности Луиса – такая же неотъемлемая его часть, как цвет кожи и сексуальность. Нечто вытравленное в его сознании еще до того, как он покинул материнскую утробу, и постепенно утвердившееся в нем по мере взросления. Гэбриел лишь выявил в подопечном эту предрасположенность и довел до нужной кондиции.

Но теперь своего требовали обстоятельства, и Луис в каком-то смысле снова служил Гэбриелу, только на этот раз как мститель. Проблема в том, что его жажда действовать, наносить удары, выпускать скопленную энергию не лучшим образом сказывалась на его осторожности. На Лихагена они выдвигались с излишней быстротой. В их информированности чересчур много зазоров; слишком много сторон выставлено без надлежащей защиты.

И тогда Ангел нарушил непреложное правило. Он поверил свои мысли кое-кому из посторонних. Разумеется, не все, но достаточно для того, чтобы если дело начнет сыпаться, то концы окажутся наружи и станет в принципе ясно, кого и где искать, а также с кого спрашивать.

Тем вечером напарники ужинали в «Ривере» на Амстердам-авеню. Ужин был тихий и скромный, даже по их меркам. После этого зашли принять по пивку в «Питс»: офисная публика уже успела рассосаться вместе с бесплатной закусью, а из оставшейся половина смотрела по экрану, как «Келтик» шумно, но тщетно пытается разделаться с «Никсом». Ангел забавы ради взялся вести подсчет людей, пользующихся дезинфицирующим средством, и бросил это занятие, когда число начало угрожающе переваливать за второй десяток.