Слабость Виктории Бергман (сборник) - Эрик Аксл Сунд (2012)

Виктории становится интересно.

– А еще живы средневековые представления о детях, – продолжает Ларс. – Даже в девятнадцатом веке на детей смотрели как на маленьких взрослых с неразвитым умом. Детей наказывали, а на самом деле казнили, в общем, в тех же случаях, что и взрослых. Остатки такого взгляда сохранились до сего дня. Даже в западных странах несовершеннолетних сажают в тюрьмы. Ребенка рассматривают как взрослого – и в то же время у него нет права взрослого распоряжаться собой. Несовершеннолетний, но подлежащий уголовному наказанию. Собственность взрослых.

Его лекция поражает Викторию. Она никогда не думала, что можно рассуждать таким образом.

– А самое главное, – заканчивает Ларс Миккельсен, – что взрослые и сегодня смотрят на детей как на свою собственность.

Наказывают и воспитывают по собственным законам. – Он смотрит на Викторию. – Ты удовлетворена моим ответом?

Он производит впечатление искреннего человека, живущего своей работой. Виктория ненавидит копов, но этот ведет себя не как коп.

– Да, – отвечает она.

– Тогда, может быть, вернемся к тебе?

– Ладно.

Через полчаса первая беседа заканчивается.

Ночь. София спит. Виктория прокрадывается в кабинет и бесшумно закрывает за собой дверь. София ничего не сказала насчет того, что Виктория написала в ее блокноте, – вероятно, она еще не видела.

Виктория достает блокнот и начинает писать с того места, где ее прервали.

Ей кажется, что у Софии красивый почерк.

Виктория проявляет тенденцию забывать сказанное ею десять минут назад так же, как и сказанное неделю назад. Являются ли эти “выпадения” обычными провалами в памяти или признаком диссоциативного расстройства личности?

Я пока не знаю точно, но выпадения вкупе с другими симптомами Виктории вполне вписываются в картину заболевания.

Я обратила внимание на то, что она во время своих выпадений часто затрагивает темы, которые обычно не способна обсуждать. Детские годы, самые ранние воспоминания.

Рассказ Виктории носит ассоциативный характер, одно воспоминание ведет к другому. Является ли рассказчиком часть личности, или Виктория ведет себя по-детски, потому что воспоминания легче излагать, если вести себя как подросток двенадцати – тринадцати лет? Являются ли воспоминания настоящими или они смешаны с сегодняшними мыслями Виктории о тех событиях? Кто такая Девочка-ворона, о которой Виктория так часто упоминает?

Виктория вздыхает и приписывает:

Девочка-ворона – это смешение всех нас, других, кроме Лунатика.

Лунатик не знает о существовании Девочки-вороны.

Виктория работает всю ночь. Около шести она начинает беспокоиться, что София скоро проснется. Прежде чем вернуть блокнот в ящик стола, она наугад листает страницы, в основном потому, что ей трудно выпустить блокнот из рук. Тут она замечает, что София все-таки видела ее комментарии.

Виктория читает исходный текст на самой первой странице блокнота.

Мое первое впечатление о Виктории – она очень умна. У нее неплохие базовые знания о моей профессии и о том, как протекает психотерапевтическая работа. Когда я в конце сеанса указала на это, случилось нечто непредвиденное, показавшее, что у нее, помимо ума, еще и весьма горячий темперамент. Она зашипела на меня. Сказала, что я “ни хера” не знаю и что я “полный ноль”. Давно уже я не видела, чтобы кто-нибудь так рассердился, и ее неприкрытая злость встревожила меня.

Два дня спустя Виктория прокомментировала эту запись.

Я вовсе не злилась на вас. Это какое-то недоразумение. Я сказала, что это я ни хера не знаю. Что это я полный ноль. Я, а не вы!

И вот София все-таки прочитала комментарий Виктории и ответила на него.

Виктория, прости, что я неверно поняла ситуацию. Но ты так разозлилась, что едва можно было разобрать, что ты говоришь, и впечатление было такое, что ты злишься именно на меня.

Меня обеспокоила твоя злость.