Слабость Виктории Бергман (сборник) - Эрик Аксл Сунд (2012)

– Сомнительно? – засмеялся Хуртиг.

– Черт, Йенс, прошло семь лет. – Она покачала головой. – Девчонку напоили и накачали наркотиками. Да и общего с тем, что мы сейчас расследуем, не слишком много.

Как раз когда она притормозила перед перекрестком, у нее зазвонил мобильный телефон. “Кого, черт возьми, принесло?” – подумала она.

Это оказался Олунд.

– Вы где? – спросил он.

– В Хаммарбюхёйдене, направляемся в город, – ответила Жанетт.

– Тогда поворачивайте обратно. Разносчик газет Мартин Телин живет в Черрторпе.

Бывший разносчик газет Мартин Телин открыл им дверь в черных тренировочных штанах и расстегнутой рубашке. Он, похоже, пребывал в состоянии похмелья: небритый, волосы дыбом, а его дыхание вполне могло сразить слона.

– В чем, собственно, дело? – спросил Мартин Телин, откашливаясь, и Жанетт, опасаясь, что его сейчас стошнит, отступила на шаг назад.

– Можно нам войти? – Хуртиг, предъявив полицейское удостоверение, указал вглубь квартиры.

– Да, конечно, но у меня немного неприбрано. – Мартин Телин пожал плечами и впустил их.

Жанетт поразило, что он ведет себя так, будто их присутствие его совершенно не волнует, но она предположила, что он понимал: рано или поздно они его все равно найдут.

В квартире воняло пролитым пивом и старыми помоями, и Жанетт старалась дышать только ртом. Телин провел их в гостиную, уселся в кресло и жестом показал, что они могут сесть на диван.

– Можно я открою окно? – Жанетт огляделась и, когда мучающийся тяжелым похмельем мужчина утвердительно кивнул, подошла к окну и распахнула его, а потом села рядом с Хуртигом.

– Расскажите, что произошло на Турильдсплан, – попросила Жанетт, доставая блокнот. – Да, нам известно, что вы там были.

– Не торопитесь, – уточнил Хуртиг. – Нам бы хотелось, чтобы вы рассказывали как можно подробнее.

Мартин Телин раскачивался взад и вперед, и Жанетт поняла, что он копается в своей пропитой, фрагментарной памяти. – Значит, так, в то утро я был не совсем трезв, – начал он, потянулся к пачке сигарет и вытряхнул оттуда одну штуку. – Накануне я пил весь вечер и даже несколько позже…

– Но на работу вы тем не менее вышли? – спросила Жанетт, делая пометы в блокноте.

– Точно. А когда все закончил, остановился возле метро, чтобы отлить, и тут увидел пластикатовый мешок.

Несмотря на нетрезвое состояние, рассказывал он подробно, без провалов в памяти. Он зашел в кусты, слева от спуска в метро, пописал, а затем обнаружил черный мешок для мусора. А когда открыл, оторопел от увиденного.

В полном смятении он попятился обратно на дорожку, схватил коляску, в которой перевозил газеты, и быстро рванул через парк в сторону улицы Роламбсвэген.

От небоскреба “Дагенс нюхетер” он позвонил в 112.

Вот и все.

Больше он ничего не видел.

– Вообще-то, мы можем забрать вас, поскольку вы не связались с нами, – сказал Хуртиг, пристально разглядывая мужчину. – Но если вы приедете в отделение и сдадите на анализ слюну, мы посмотрим на это сквозь пальцы.

– Это еще зачем?

– Ну, чтобы исключить вашу ДНК с места преступления, – пояснила Жанетт. – Ведь на пластикатовом мешке присутствует ваша моча.

Пластикат

скрипел, когда другой мальчик переворачивался во сне. Спал он долго. Гао насчитал почти двенадцать часов, поскольку усвоил, что доносящиеся издалека слабые удары колокола звучат один раз в час.

Тут колокол как раз снова пробил, и Гао заинтересовало, принадлежит ли он церкви.

Думал он, сам того не желая, словами.

Мария, подумал он. Петр, Яков, Магдалина.

Гао Лянь. Из города Ухань.

Он услышал, что второй мальчик проснулся.

темнота

усиливала звуки, доносившиеся от второго мальчика. Плач, скрежет – когда тот дергал за цепь, – стоны и жалобные незнакомые слова.