День мертвых - Майкл Грубер (2013)

Был и другой ночной ритуал – постоять голым перед окном, глядя на море за террасами. В ясном небе низко висел полумесяц, и гребни волн в его свете играли холодным огнем. Мардер делал так и раньше – и в собственной квартире, и в поездках, и на отдыхе; и не раз бывало, что к нему бесшумно подходила жена, обнимала сзади и целовала между лопаток. Он никогда не слышал ее приближения, так что это неизменно становилось для него сюрпризом, приводило в восторг и служило прелюдией к особенно упоительному сексу.

Тень Чоле прокралась на цыпочках из ванной и прильнула губами к тому самому месту; он вскрикнул и в ужасе обернулся. Огромный мотылек. Все еще дрожа, Мардер выгнал насекомое в окно и закрыл жалюзи, потом нырнул в постель и натянул одеяло до подбородка, словно испуганный ребенок.

Его разбудили выстрелы и пронзительный крик. Было темно. Мардер медленно выплывал из сна, в котором вместе со Скелли и человеком, чью книгу редактировал двадцать лет назад, проделывал недопустимые вещи с Лурдес Альмонес. Наконец он опомнился, второпях натянул шорты и шлепанцы, схватил пистолет и выбежал из спальни.

Крики повторялись снова и снова. Вскоре стало ясно, что издает их Лурдес, а доносятся они из леса на склоне между террасами и пляжем, где росли пальмы и cocolobos[110]. Кто-то зажег прожекторы, и только поэтому Мардер не убился, когда несся по террасам и лестнице, ведущей к пляжу. Там, на прогалине среди пальм, причудливо исполосованной светом, что пробивался сквозь пышные листья, и обнаружился источник шума. Лурдес – лицо в крови, волосы тоже – визжала, ругалась и кидалась с кулаками на Скелли, который лишь блокировал удары и бубнил что-то успокаивающее, но без видимого эффекта. На песке лежал молодой парень. Он тоже покрикивал, но гораздо слабее, клянясь в любви до гроба даже на пороге смерти. Став рядом с ним на колени и заключив, что это и есть тот самый Сальвадор Мануэль Гарсиа, Мардер обратился к нему по имени и спросил, как он себя чувствует, заверив, что помощь уже на подходе. Парню в двух местах прострелили туловище, так что выглядел он скверно, хотя по всем признакам еще совсем недавно все обстояло как нельзя лучше – это был стройный, приятной внешности guapo с короткой стрижкой и татуировками. Опознав наконец Мардера, Гарсиа разразился проклятиями. Оказывается, виноват во всем был именно он, и Гарсиа обещал ему ужасную месть, расписывая, каким пыткам его подвергнут ребята из Ла Фамилиа, и отвлекался от этого кошмарного перечня лишь для того, чтобы в очередной раз выкрикнуть имя своей возлюбленной.

Из дома и с окраин colonia уже подтягивались люди. Среди них была и незаменимая Ампаро, в шлепанцах и халате. Оценив обстановку, мексиканка оттащила племянницу от Скелли, отвесила ей две хлесткие, как удар кнутом, пощечины и увела рыдающую девушку прочь. Мардер поручил собравшимся мужчинам отнести Сальвадора Мануэля в дом, после чего набрал на своем новом сотовом 060 и вызвал «Скорую».

Покончив с этим, он повернулся к другу.

– Какого хрена, Скелли?

– Он ей лицо хотел порезать. И скальп уже хорошо пропорол, ты сам видел. Я ему ору, чтобы отстал от нее и бросил нож, а он ноль внимания и даже замахнулся, но тут я его подстрелил. Это ее дружок Гарсиа, как ты понял уже, наверное.

– Да. А с чего он ее решил изувечить, не знаешь?

– Судя по тому, что я успел услышать, она пыталась с ним расстаться по-мирному – мол, ей в Мехико теперь надо, карьеру делать. А он рассвирепел и сказал, что вы с ней трахаетесь, это все знают, и что теперь он тебя убьет, а ей лицо покромсает. И вытащил нож.

– То есть ты спас ее, а она накинулась на тебя?

– Ну что могу сказать – Мексика. Тут у всех своя роль в narcocorrido[111]. Кстати говоря, как все представим публике?

– Секундочку… а как ты вообще здесь оказался?