День мертвых - Майкл Грубер (2013)

Монтаньяры, подумал он. Вживую он их видел в первый раз, но кое-что слышал – это были представители горных племен, сражавшиеся под началом ЦРУ и спецвойск. Об этом красноречиво говорили латунные браслеты у них на запястьях. На рынках в Сайгоне продавались грубые копии, их носили многие американские солдаты, но эти браслеты походили на подлинные – тонкие, с затейливой гравировкой. Четвертый оказался американцем – низенький парень с толстым приплюснутым носом и внушительными мускулами, явно солдат, хотя он и отпустил волосы длиннее, чем принято в армии. На нем была форменная светло-зеленая рубашка, каких Мардеру еще не доводилось встречать, с обрезанными и уже расползающимися рукавами. У него тоже имелся браслет.

Незнакомец коротко взглянул на троих вошедших, в полной тишине произнес какую-то фразу на гнусавом щебечущем языке, и бар взорвался смехом. Смеялись две официантки, смеялась, разевая черную дыру рта, беззубая женщина за стойкой, смеялись монтаньяры и все прочие мужчины, и всем это казалось ну просто уморительным. Мардеру хотелось знать, в чем суть шутки, но он слишком смутился, чтобы спрашивать. Один из спутников, оценив ситуацию, потянул его за рукав. Может, не стоит…

Однако Мардер смело прошел к стойке, показал три пальца, сказал: «Бир хап», и женщина, хихикая в кулак, извлекла на свет три бутылки «Сингхи». Попивая пиво, Мардер то и дело посматривал на американца. Хотя тот не шумел и не буйствовал, все внимание в баре было сосредоточено на нем. Официантки ловили каждое его словечко; три монтаньяра со всей очевидностью считали его солнцем, вокруг которого вращаются они сами. Мардер никогда еще не сталкивался с подобным человеком, но читал о таких – прирожденных лидерах и бойцах, ничуть не похожих на его собственных начальников, которые больше напоминали мелких бюрократов. Лоуренс Аравийский из фильма привел его когда-то в восхищение – и вот он в реальной жизни.

Взглянув в очередной раз в сторону американца, Мардер обнаружил, что тот тоже смотрит на него. Голубые глаза, но взгляд блеклый, непроницаемый, как у его спутников; равнодушный, чуть враждебный, но только чуть, словно чтобы показать, что Мардер слишком незначительная фигура и не стоит тратить на него силы. Почувствовав, что краснеет, Мардер сосредоточился на пиве и тихой нервной болтовне своих приятелей. Быстро прикончив бутылку, он без труда убедил их поискать какое-нибудь более гостеприимное заведение.

Как выяснилось, из еды в байкерском баре подавали только фасованные шкварки и орешки, а также содержимое больших стеклянных емкостей, заполненных мутной жидкостью, в которой плавали маринованные яйца и свиные ножки. Скелли принялся восполнять потраченные калории пивом «Джекс» и стопками «Джима Бима». Мардер посасывал выпивку из собственной бутылки, в душе готовясь к неизбежному. Полдюжины байкеров играли в бильярд, еще с десяток сидели у стойки или за столами. Чужаков они игнорировали, но не выпускали из виду, поджидая подходящего случая. Громила в усеянной заклепками джинсовой жилетке, восседавший на соседнем табурете, то и дело подталкивал Мардера. То же самое, скорее всего, творилось и со стороны Скелли – там сидел косматый пузан с татуировкой в виде эсэсовского черепа на загривке. Перейти к активным действия будет совсем не сложно.

– Мадам, а что это у вас за флаг такой? Что он символизирует?

Скелли указывал на знамя конфедератов; говорил он громко и с рафинированными интонациями выпускника элитной школы с Восточного побережья – как ни удивительно, он и в самом деле им был.

– Это флаг повстанцев. – Стих перестук бильярдных шаров; начали подтягиваться люди из задней части помещения, так что аудитория у Скелли набралась солидная.

Мардер достал из кармана сотенную купюру, сложил ее, подсунул под пивную бутылку и потихоньку двинулся к выходу.