День мертвых - Майкл Грубер (2013)

Скелли, конечно, был блестящим инструктором. Не возникало сомнений, что его понимают, несмотря на ломаный испанский. Он даже раздобыл прозрачный пластиковый лист и, прикладывая его к карте, восковым карандашом обозначал на нем позиции своих войск. Тактическая обстановка не отличалась сложностью. Остров имел яйцевидную форму, с горбом посередине, и тянулся с севера на юг. С материком его связывала насыпь, расположенная чуть ниже экватора, протяженностью метров сто. Со стороны моря раскинулся пляж. Оставшаяся часть северного берега представляла собой отвесные утесы, которые обрывались прямо в море. Особняк, их последняя надежда, располагался на вершине возвышенности в центре южной половины острова, на одной прямой с насыпью.

Блестящая указка Скелли – бывшая автомобильная антенна – порхала над картой, обозначая немногие вероятные направления атаки: собственно насыпь, пляж и южная оконечность острова, где прежний владелец устроил крошечную гавань с полукруглой бухтой и двумя деревянными причалами. В распоряжении оборонявшихся были три тяжелых пулемета «ДШК» и шесть легких «ПКМ», все из старых советских запасов, а также семьдесят два «АК-47» того же происхождения. Под командованием Скелли находилось восемьдесят четыре мужчины, в том числе три хмонга – los chinos, как называли их люди; в данный момент все трое сидели на корточках в углу и перешептывались на своем стрекочущем языке. Каждому из них доверили по «ДШК» – здоровенному пулемету калибра 12,7 мм на колесном лафете; пулеметам соответствовали три опорных пункта, на которых строилась оборона острова и которые охватывали все три вероятных направления вражеской атаки.

Тюк, тюк, тюк, стучала указка. Всех остальных разделили на четыре группы. Три закрепили за опорными пунктами: «Альфа» с крыши и на подступах к дому будет контролировать насыпь, «Браво» займет позицию на юге, над гаванью, «Чарли» разместится пониже террас, приглядывая за пляжем. «Дельта» засядет внутри дома в качестве резерва либо последнего рубежа обороны.

Нехитрый план, подумал Мардер, но с такими неопытными солдатами чего-то более сложного они себе позволить не могли. Пока он вглядывался в лица мексиканцев, Скелли закончил инструктаж.

– Вопросы?

Вопросов не было. Крестьяне и ремесленники, защитники Колониа-Фелис, сжали в руках такие непривычные автоматы и смущенно зашелестели «разгрузками». На кротких смуглых лицах появилось выражение совсем как у мальчишек, которые в первый раз оказались на танцах и жмутся к стеночке. Те, что помоложе, разумеется, щеголяли красными повязками на головах и имели воинственный вид. Вдруг Мардер понял, что почти все присутствующие смотрят на него. После недолгих колебаний он выступил вперед и обратился к ним.

Ему нечасто приходилось произносить речи, и уж точно не такие, но все они в конечном счете строились по одному образцу – и за историю этой несчастной страны люди вроде собравшихся здесь выслушали немало подобных речей. Он сказал, что им предстоит вершить историю, что они ведут битву против негодяев, которые пытаются отобрать у них землю, уничтожить все созданное ими, украсть будущее у их детей. Сказал, что пришел сюда как чужак, но его жена была из этих мест, и он решил увековечить ее память, делая то, что сделала бы она сама, будь у нее такая возможность. Сказал, что родителей его жены убили, как и многих других, дурные люди – те же самые, которые скоро заявятся сюда с оружием, вообразив, будто силой можно взять что угодно. Поклялся памятью своей жены и именем Святой Девы, что никогда не уступит и будет сражаться до последней капли крови. Сказал, что если кто-то желает уйти, то сейчас еще не поздно, и ничего позорного в этом нет; но когда начнется битва, ему хотелось бы, чтобы каждый был готов сделать то, на что готов он сам, – отдать жизнь за мир, справедливость и лучшее будущее для себя и своих детей. Да здравствует Колониа-Фелис!