День мертвых - Майкл Грубер (2013)

– Ну, если в целом, то любая модель, основанная на пытках и убийствах, в перспективе нежизнеспособна. Вам, конечно, это известно – вы человек умный. Все первоначальные лидеры Ла Фамилиа уже убиты, а когда наркобарон добирается до власти, ему остается жить… ну сколько там в среднем? Лет пять? И все это время вы живете как загнанный зверь – за вами повсюду охотятся, у вас нет чувства безопасности и, в общем, шансов насладиться деньгами. Вот можете вы на частном самолете слетать с подругой в Париж и пожить в «Георге V»?[169] Какое там. Можете рассчитывать на престиж и привилегии, положенные другим состоятельным людям, – особняк в Чапультепеке, приглашения на светские вечера, можете выдать дочерей и внучек за солидных людей, пользоваться уважением в обществе? Не можете. Наверняка это вас расстраивает, и все из-за вашей модели бизнеса.

Куэльо слушал его со снисходительной улыбкой.

– И чем вы предлагаете мне заняться вместо этого?

– Выходите из наркобизнеса. У вас уже достаточно капитала, больше вам ни к чему. Дайте образование тем sicarios, что поумней, остальных отправьте на пенсию. Это реально… да что там, примеров хоть отбавляй. В прошлом веке половину крупнейших состояний в Америке сделали на торговле самогоном при сухом законе. Сообразительные уходили, сорвав куш. Дураки закончили жизнь в тюрьмах или на улице. Продайте лаборатории и систему сбыта. Направьте деньги в политику. Не поску́питесь на взятки – наверняка выбьете себе амнистию. Вкладывайтесь в ценные бумаги. Платите налоги. Жертвуйте на благотворительность. Через пять лет никому и дела не будет, что вы начинали как наркобарон.

– И для начала, я так понимаю, мне следует отпустить вас?

– Это было бы красиво и символично.

Лицо Куэльо стало задумчивым, и какое-то время он молча глядел в пустоту. Но наконец сказал:

– Что ж, интересная мысль. Признаюсь, я и сам размышлял об этом. С другой стороны, если все будет идти как прежде, то картели в Мексике сравняются по силе с государством. В конце концов они договорятся с властями, как уже было при ИРП. Мы сможем свободно торговать, подкупая политиков, и тогда передо мной откроются все преимущества респектабельного образа жизни, о которых вы сейчас упомянули. При этом – при этом – я смогу, как и прежде, крошить своих врагов на кусочки, а это, что греха таить, доставляет мне удовольствие. Но попытка была хорошая. Оригинальная.

Потрепав Мардера по щеке, он отступил от тележки и кивнул человеку в защитном костюме, который сразу дернул тросик бензопилы, и та дробно зарычала – но звук тут же потонул в грохоте грандиозного взрыва, раздавшегося где-то снаружи. Здание задрожало, с потолка и стен посыпалась пыль. Светильник наверху заморгал.

– Вырубай! – рявкнул Куэльо. Бензопила утихла. Они все стали прислушиваться, но в ушах слишком сильно звенело. Затем прогремел еще один взрыв, страшнее прежнего, и на этот раз свет потух. Загорелась лампочка аварийного освещения над входом. Куэльо велел sicarios выяснить, в чем дело. И обратился к Мардеру: – Лаборатории иногда взлетают на воздух. Такова цена нашего бизнеса. Но лабораторий у меня много. Хотя тебе повезло, кстати. – Не меняя тона, бросил он человеку с бензопилой: – Надо уходить. Сними ему голову, хватит с него.

Послышался отрывистый кашляющий звук. Мардер подумал, что это тоже бензопила, но бандит вдруг выронил ее и рухнул на пол. В дверях стоял Скелли, в руках у него был автомат с длинным глушителем.

Показав на Куэльо, он ухмыльнулся Мардеру и сказал:

– А ты и уши развесил, да?

Затем Скелли разрезал ножом его путы. Мардер сел – голый, как был, – и уставился на Куэльо, которого случившееся словно парализовало.

– Руки вверх, jefe, – приказал Скелли и ловко обыскал его. – Так, что это у нас тут? Неужто «глок 17»? И почему я не удивлен?

Вынув из плечевой кобуры пистолет, он протянул его Мардеру. Это был отцовский сорок пятый армейского образца.

– А его-то ты как нашел?