Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник) - Николас Блейк (1936)

– Да. И особенных сомнений у меня не было. Во всяком случае, после того как я узнал о его истерике, когда речь зашла о сексе, и вдобавок чтении – богословские трактаты, описания адских мук и тому подобное. Но у меня не было никаких доказательств, даже намека на доказательства, чтобы хоть как-то подкрепить свою версию. По правде говоря, Симс и поныне мог жить, если бы не его тщеславие…

– То есть как это?

– Неужели не видишь? Подавленные комплексы, целиком замкнут на самом себе, поделиться не с кем. Что остается делать такому человеку? В девяноста девяти случаях из ста – вести дневник. Он же, этот человек, совершает блестящее по замыслу, смелое, эксгибиционистское убийство, самоутверждается наконец, но ему не к кому обратиться, чтобы подвиг был оценен по достоинству. Опять-таки – что ему остается делать? Довериться дневнику. Непризнанный гений. По крайней мере после смерти дневник станет достоянием гласности и автор найдет признание в потомстве. Короче говоря, я поставил на то, что дневник существует, только никак не мог догадаться, где он его хранит. После первого убийства полицейские, понимаешь ли, обшарили квартиры всех учителей и ничего не нашли, а искать они умеют. Ну, конечно, он сыграл с нами старую проверенную шутку. Молодец. Помнишь рассказ Эдгара По[20], в котором в поисках одного важного письма переворачивают ковры, отрывают панели пола, а оно лежит себе у всех на виду, на подставке для корреспонденции…

– Может быть, достаточно ходить вокруг да около? – перебил его Майкл. – Нам не нужны лекции по американской литературе. Даже не знаю, что с нами будет, если ты сию же минуту не скажешь, где все ж нашелся дневник.

– Спокойно. Далее – выпуск новостей. Это был обыкновенный блокнот – Черная Книга Хьюго Симса. В ней он также вел счет своим провинностям и школьным выговорам.

– Ты что же, хочешь сказать, что он носил эту бочку с порохом прямо с собой, брал с собой в класс, в учительскую? Но это же безумие.

– А он и был безумен. Не только великая любовь, но и многое другое заставляет забыть о страхе. И все было подчинено идее двойного убийства. С виду – чрезвычайно рискованно; а на деле – имеется гарантия безопасности со всех, так сказать, сторон, если только тебя не схватят за руку. Ну и, конечно, то, что дневниковые записи он стенографировал, тоже подстраховывало его – аудитория-то у вас не слишком просвещенная. Мне впервые пришло в голову, что дневник он может носить с собой, когда я зашел к нему в класс спросить про карандаш. Он рефлекторно потянулся к лежавшей на столе кипе книг, словно хотел прикрыть одну из них. Тогда мне показалось, что он что-то скрывает. Потом я вспомнил про стычку в учительской между Гэтсби и Тивертоном по поводу неприкосновенности персональных шкафчиков, и мне пришло в голову, что это – хорошее место для хранения дневника. Даже очень хорошее. В дневное время мне все никак не удавалось сунуть туда нос, потому что в учительской все время кто-то да был, а на ночь ему должно было хватить ума брать его с собой; да к тому же вообще все это оставалось пока лишь смутным предположением, и убедился я в своей правоте только после убийства Вэйла. Армстронг сказал тогда, что его люди только что прочесали учительскую. Для Симса это была сокрушительная новость, он побледнел как смерть. Все подумали, что это была реакция на известие об убийстве, но на самом деле он страшно испугался, что полицейские нашли его молчаливого друга. Иное дело, что подумай он получше, то беспокоиться было не о чем: искали-то орудие преступления, а не письменное признание в нем.

– А вам оно как в руки попало? – спросила Геро.