Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник) - Николас Блейк (1936)

– Очень любезно с вашей стороны. По моему предположению, молодой человек был убит на пути отсюда в школу. Исчез его носовой платок, и если моя версия верна, он должен валяться где-то в овраге, или на обочине дороги, а может, в кустах, – вдохновенно фантазировал Найджел. – Одному искать слишком долго, а в полицию обращаться не хочется, там сейчас и без того дел по горло. За этот платок пяти шиллингов мне не жалко. Если кто-нибудь отыщет его, несите в школу, меня вы там в любой момент застанете. – Последние слова прозвучали уже в пустоте, ибо группа растаяла, как снег на солнце, и устремилась прочь из деревушки.

В сквере, кажется, никого не осталось. Найджел перебросил ноги через парапет и пошлепал по мутной воде к нимфе. Он заглянул ей за плечо, испытывая смутное ощущение человека, собирающегося нагадить в Гайд-парке. К счастью, Найджел был слишком близорук, чтобы увидеть, как за окнами по краям водоема раздвигаются занавески и в них появляются лица людей, проявляющих явный интерес к тому, чем это там занят «мистер детектив из Лондона». Многочисленны и жарки были споры на протяжении ближайших двух дней на крылечках домов и в барах, – жители деревни все пытались докопаться до подлинного смысла деятельности вышеупомянутого господина. Одна сторона настаивала на том, что он ищет в водоеме тела других убитых, другая утверждала, что соблазнительница-нимфа навела детектива на какой-то важный след в разгадке тайны. Густые белые усы, которые появились над ее верхней губой после отступления насквозь промокшего детектива – и которые, с его точки зрения, лишь сделали ее более привлекательной, – ревностно содержались в полной неприкосновенности и с гордостью демонстрировались проезжающим как одна из местных достопримечательностей. Школьники Сэдли-Холл, прошагавшие полчаса спустя в сторону церкви, отметили перемены во внешности нимфы с нескрываемым восторгом. И так все и оставалось – тайной для всех, за вычетом трех персонажей, – до тех пор, пока много дней спустя не раскрылась другая, более значительная тайна; до тех пор, пока не пошли дожди, и усы постепенно стерлись, и нимфа обрела свой изначальный женственный вид.

…Найджел сунул кусок мела в карман и обернулся. Двадцать пар глаз мгновенно исчезли за шторами, а он вылез из водоема и повел велосипед в сторону очередного приключения, к «мистеру Хиггинсу, жителю вышеупомянутой деревни». Найджел испытывал такое облегчение от того, что ушел от нимфы, оставшись свободным человеком, что упустил бросающуюся в глаза связь между характером жилища мистера Хиггинса и объектом второго своего испытания. «Весы, – подумал он, – описание последних». Это всего лишь тест на наблюдательность, это так же просто, как выпить чашку чаю. Найджел постучал в дверь. Открылась она по прошествии довольно долгого времени, и на пороге возник огромных размеров лысый мужчина с налитыми кровью глазами, явно пребывающий в дурном настроении и едва одетый.

– По воскресеньям моя лавка не работает, – буркнул он. – А вы, любители покататься, только позорите наши края, черт знает чем по воскресеньям занимаетесь, да еще и выходите в чем мать родила.

– Вы меня не за того приняли, мистер Хиггинс, – добродушно возразил Найджел. – Никакой я не велосипедист, и если вы присмотритесь чуть внимательнее, то убедитесь, что хожу я отнюдь не голышом, скорее наоборот. Да и далеко ли доберешься на этой жуткой колымаге, что мне выдали за велосипед?

– И что вам в таком случае от меня надо?

– Видите ли, я заехал пожить в ваших краях, и мне сказали, что перед возвращением я должен непременно взглянуть на ваши знаменитые весы. Был бы весьма признателен, если…

Явно встревоженный, Найджел осекся. На его глазах лицо мистера Хиггинса переживало целый ряд стремительных цветовых трансформаций, напоминая то помидор, то свеклу, то темную сливу. Хиггинс громко поперхнулся, надвинулся на Найджела и проревел:

– Ах, вот ты кто, очередной инспектор, мать твою! Ну так я тебя сейчас проинспектирую!