Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник) - Николас Блейк (1936)

– Я не могу, не могу, Майкл, – вздохнула она. – Я так тебя люблю. Душу и тело готова отдать, лишь бы избавить тебя от любых печалей и бед. Но – не могу. Просто сейчас не распоряжаюсь собой. Майкл, ты должен хотя бы попытаться меня понять. И не злись ты на меня сейчас, ради бога; потом – пожалуйста, но не сейчас. Иначе я умру. Обещай, что не будешь.

– Обещаю. – Майкл услышал свой голос, донесшийся словно издалека, из глубин или с высот нежности.

– Майкл, ты такой хороший. Слушай. После всего того, что случилось, я стала другим человеком. Я люблю тебя бесконечно сильнее, чем раньше, но… тогда я ушла бы от Перси без малейших колебаний, а сейчас не могу. И не смотри на меня, родной, так, будто я тебя ударила. Ты мне стал близок, как никогда, но, может, потому я острее чувствую и то, что связывает меня с Перси. Пойми – это от меня не зависит, – какая-то часть меня неотделима от него, и я не могу оторвать от себя эту часть.

– Стало быть, ты не хочешь, чтобы я ему все рассказал?

– Сейчас – нет. Пока он в беде, я не чувствую себя свободной – по крайней мере не целиком. А с тобой я должна быть вся и навсегда.

– Да, Геро, ты права. – В словах Майкла прозвучала безжизненная печаль согласия. – А когда ты будешь свободна вся и целиком – только… когда он умрет?

– Не знаю, родной, честное слово, не знаю. – Невыразимая тоска, прозвучавшая в ее голосе, заставила Майкла забыть собственные печали. Он собирался поцеловать ее, в последний, быть может, раз, но тут из-за двери послышалось:

– А, суперинтендант, вы все еще здесь? Трудитесь? След вынюхиваете? – Это был бодрый голос Гэтсби.

– Осматриваюсь, сэр, просто осматриваюсь.

Мистер и миссис Вэйл, Найджел Стрейнджуэйс и учителя ужинают. Гэтсби, выпив стакан безалкогольного пива, наложившийся на нечто куда более крепкое, воображает себя душой общества. Найджел поглядывает на Геро и с трудом скрывает изумление. Какой-то неземной свет исходит от ее лица, на нем застыло выражение неизбывной печали, выдержать которое почти невозможно. Он переводит взгляд на Майкла; лицо его выражает ту же неизъяснимую тоску, оно кажется Майклу высеченным из камня, из скалы, поднявшейся на самом краю света, на которую косо падают умирающие лучи света последнего дня творения. Высокие ассоциации Найджела были грубо оборваны каким-то особенно оглушительным взрывом смеха Гэтсби, знаменующим финал очередной его шутки: «И она сказала: «Но это не мой билет, это билет моей сестры». Ха-ха-ха. Понимаете, это был билет ее сестры». Восторженное восклицание Гэтсби слабым эхом разнеслось над столом. Он обнажил зубы в ослепительной улыбке, как примадонна, принимающая овацию публики; затем, переходя на более уместный в данной ситуации минор, сказал:

– Ну что, директор, после того, что… э-э… произошло, полагаю, матч по крикету между родителями и учениками в этом году не состоится?

Перед тем как ответить, Вэйл сделал глоток воды – что уже само по себе являлось сдержанным выражением неудовольствия.

– Совсем напротив, мистер Гэтсби. Я самым серьезным образом обдумал сложившуюся ситуацию и пришел к выводу, что отмена мероприятия противоречила бы интересам школы. Миссис Вэйл полностью со мной согласна, и поскольку мы являемся ближайшими родственниками несчастного мальчика… словом, как и планировалось, матч состоится во вторник.

– Хорошо! – потер руки Симс. – Замечательно! Уверен, вы приняли правильное решение, директор. Это мероприятие пользуется большой популярностью и среди учеников, и среди их родителей. Было бы ужасно жалко от него отказаться.

Мистер Вэйл с достойной сдержанностью наклонил голову, принимая таким образом похвалу сотрудника, сделал еще глоток воды, коротко откашлялся и продолжал: