Холодная месть - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2011)

Да, дела серьезные. Кажется, Пендергаст угодил в беду, а может, и завяз по уши. Но ведь он всегда умел выпутаться. Справиться со всем. Кори пообещала ему не вмешиваться — и твердо решила сдержать обещание.

Глава 55

Констанс сидела на заднем сиденье автомобиля, несущегося по Мэдисон-авеню. Она слегка удивилась тому, что доктор Пул разговаривал с водителем по-немецки, но ведь Пул не объяснил, когда и как намерен доставить ее к Пендергасту. Ее мучило нетерпение. Так хотелось поскорее оказаться в особняке на Риверсайд-драйв, снова увидеть Алоизия.

Джадсон Эстерхази, он же доктор Пул, сидел рядом — высокий, стройный, с тонко очерченным лицом аристократа, высвеченным полуденным солнцем. Как и планировалось, побег осуществился безукоризненно. Конечно, жаль доктора Фелдера — наверняка это погубит его карьеру. Но безопасность Алоизия превыше всего.

Констанс искоса посмотрела на Эстерхази. Пусть он и родственник Алоизия, но есть в нем что-то неприятное. Жесты, движения, высокомерная гримаса торжества. По правде говоря, Эстерхази не понравился ей с самого начала. Его манеры, речь, самое его существо будили инстинктивное подозрение.

Но это не важно. Главное, чтобы он доставил ее к Пендергасту, так нуждающемуся в ее помощи.

Машина притормозила. Сквозь затемненное окно Констанс заметила: сворачивают на восток по Девяносто второй улице.

— Куда мы едем? — спросила она.

— В место, где временно остановимся, чтобы подготовиться и отбыть, э-э, к вашему финальному пункту назначения.

Констанс эта фигура речи совсем не понравилась.

— К моему финальному пункту?

— Да. — Высокомерная улыбка на лице Эстерхази стала глумливой ухмылкой. — Туда, где все придет к возмездию.

— Простите?

— Да, мне нравится, как это звучит, — мечтательно произнес Эстерхази. — Все придет к возмездию. Так!

— А Пендергаст? — спросила она резко.

— Это уже неважно.

Его брезгливость, высокомерие и злоба, с какой он отреагировал на имя агента, заставили Констанс вздрогнуть от страха.

— О чем вы?

Эстерхази грубо расхохотался:

— Ты еще не поняла? Тебя не спасли, а похитили!

Он повернулся к ней, проворный и ловкий, и, прежде чем Констанс успела двинуться, она ощутила у рта его руку и резкую, сладковатую вонь хлороформа.

Сознание возвращалось медленно, словно выплывало из густого, липкого тумана. Констанс выждала, пока мысли придут в порядок. Она обнаружила, что привязана к стулу, а во рту у нее кляп. Ноги тоже привязаны за щиколотки. Констанс осмотрелась: небольшая комната, пахнет сыростью и плесенью, издали доносятся негромкие звуки. Из мебели, кроме стула, только пыльный стол, пустая книжная полка, кухонный шкаф, скелет кровати, лишенный матраса. За дверью слышались шаги. Наверняка Эстерхази. Снаружи доносился шум уличного движения.

Констанс захлестнуло чувство вины. Она позволила себя обмануть, и так нелепо, глупо, грубо. Непростительно! Сама помогла похитителю.

Осторожно, контролируя дыхание, она попыталась выяснить, как можно высвободиться. Поняла: руки не привязаны, но прикручены клейкой лентой. Пошевелила ими — не слишком туго. И непрочно. Связали ее кое-как, второпях. Эстерхази, впрочем, и сам сказал: «…временно остановимся, чтобы подготовиться и отбыть к вашему финальному пункту назначения».

К финальному пункту назначения…

Констанс принялась напрягать и расслаблять руки, растягивать и дергать ленту. Та постепенно ослабевала. Внизу, этажом ниже, ходил Эстерхази. В любое время он может подняться, чтобы забрать ее и увезти.

Она дернула изо всех сил — и лента подалась. Констанс высвободила руки, содрала повязку со рта, выплюнула кляп. Освободила щиколотки. Встала и тихо подкралась к двери. Попробовала открыть. Увы, как и следовало ожидать, дверь была заперта. И очень прочна.