Холодная месть - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2011)

На окнах — плотно прикрытые жалюзи, пожелтевшие от старости. Должно быть, их не открывали уже несколько десятилетий. Окна грязные донельзя, крыльцо растрескалось, на лестнице в подвал громоздится мусор. Но, несмотря на впечатление полуразваленности, закупорен дом был весьма плотно. На входной двери — сверкающий новенький замок. По периметру стекол — сигнализационные ленты. И решетка на окнах отнюдь не выглядит древней.

Кори допила кофе, сунула книгу в сумку и неторопливо пошла вдоль по авеню. Район, бывший когда-то прибежищем немецких эмигрантов, теперь шутливо звали «девичьим гетто». Его облюбовали бывшие студенты, преимущественно женского пола, недавно приехавшие в Манхэттен и озабоченные безопасностью. Район и в самом деле отличался упорядоченностью, спокойствием и несомненной безопасностью. Улицы изобиловали симпатичными, со вкусом и шиком одетыми молодыми женщинами, в большинстве своем выглядящими как служащие с Уолл-стрит либо из юридических фирм с Парк-авеню.

Кори поморщилась, но упрямо дошла до конца квартала. Беттертон говорил, что видел кого-то покидающим здание. Однако, похоже, его не посещали уже вечность.

Разочарованная Кори развернулась и пошла в обратную сторону. Заброшенный дом торчал в ряду старомодных городских строений. Каждое, несомненно, с садиком или патио на заднем дворе. Если подобраться сзади, можно рассмотреть получше. Конечно, вполне может быть и так, что таинственные гости в заброшенным доме — плод нездоровой фантазии Беттертона. Но в его историю про Пендергаста, взорвавшего бар, выжегшего нарколабораторию и потопившего флотилию лодок, можно поверить без особого труда. И хотя Беттертон ошибался, он выглядел вовсе неглупым и довольно крепким. Не похожим на того, кого запросто можно прикончить в закоулке. Но ведь несчастного репортера прикончили.

Приблизившись к центру квартала, Кори присмотрелась к домам, соседним с номером 428. Оба — типичные, с налетом вычурности, ист-сайдские дома в несколько этажей. Наверное, с полудюжиной квартир на этаж. Из одного вышла молодая женщина в отличном костюме и с дипломатом в руке. Прошла мимо, почти и не заметив, оставив за собой легкий запах дорогих духов. Прочие обитательницы окрестностей принадлежали к тому же типу: молодые бизнес-леди в деловых либо спортивных костюмах (эти последние явно занимались пробежкой). Кори поняла, что ее обличье «готки»: торчащие сосульками волосы, болтающиеся металлические побрякушки, множество серег и пирсингов, татуировки — здесь как нарыв на гладкой коже, раздражающий беспорядок.

И что же делать?

Она зашла в торгующее выпечкой кафе, заказала пирожок с копченой лососиной и сыром и уселась близ окна, где открывался хороший вид на улицу. Если подружиться с кем-нибудь из жилиц нижнего этажа домов с той или другой стороны, может, и удастся договориться. Милая подружка покажет задний двор… Но тут не подойдешь с просьбой запросто, едва поздоровавшись. Нью-Йорк не Канзас.

И вдруг она увидела: из дома справа от номера 428 выходит девушка с длинными черными волосами, в кожаной мини-юбке и сапогах до колен.

Бросив на стол несколько долларовых банкнот, Кори опрометью выскочила наружу и с деланой неторопливостью пошла, помахивая сумочкой и глядя в небо — курсом на столкновение с сестрой-«готкой».

Все оказалось так просто! За окном заходило солнце, Кори сидела, расслабившись, в миниатюрной кухоньке квартиры нижнего этажа, пила зеленый чай и слушала новую подругу, взахлеб жалующуюся на окрестных «яппи» женского пола. Подругу звали Мэгги, она работала официанткой в джаз-клубе, пытаясь пробиться на работу в театр. Мэгги оказалась умной, забавной и очень нуждалась в собеседнице.

— Я бы лучше переехала на Лонг-Айленд или в Бруклин, — сообщила она, обхватив чашку ладонями, — но мой папочка считает: любое место Нью-Йорка, кроме Верхнего Ист-Сайда, — пристанище убийц и насильников.