Холодная месть - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2011)

Поразительно: движения, манера речи, самое ее существо казались отголоском давнего времени учтивости, изысканных манер, благородства. Казалось, она сейчас пригласит нанесших визит джентльменов на чай из розовых лепестков и сэндвичи с огурцом.[11] Констанс вовсе не походила на безумную мать-детоубийцу из закрытой психиатрической лечебницы.

— Констанс, пожалуйста, садитесь, — попросил Остром. — Мы всего на несколько минут. Доктор Пул посетил ненадолго Нью-Йорк, и мы подумали, что вы, возможно, захотите его увидеть.

— Доктор Пул, — задумчиво повторила Констанс, садясь.

Она посмотрела на Эстерхази, и в ее странных глазах зажегся огонек любопытства.

— Да, верно, — подтвердил Фелдер.

— Помните ли вы меня? — спросил Эстерхази, выражая голосом благожелательную заботу.

— К сожалению, я не имела удовольствия быть знакомой с вами, сэр, — ответила Констанс, слегка нахмурившись.

— В самом деле, Констанс? — Эстерхази добавил в голос легчайшие нотки разочарования и жалости.

Она покачала головой.

Краем глаза Эстерхази приметил, что Остром и Фелдер многозначительно переглянулись. Отлично! Все идет по плану.

Констанс посмотрела на него с любопытством, затем обратилась к Фелдеру:

— Отчего же вы сочли, что я могу пожелать встречи с этим джентльменом?

Остром слегка покраснел, кивнул Эстерхази.

— Видите ли, Констанс, несколько лет назад я уже консультировал вас по просьбе вашего, э-э, опекуна, — сообщил тот.

— Вы лжете! — отрезала Констанс, поднимаясь. Она снова обратилась к доктору Острому, и на ее лице теперь отчетливо отразились тревога и замешательство. — Доктор Остром, я никогда прежде не видела этого человека! И я бы очень хотела, чтобы вы увели его из моей комнаты.

— Констанс, мне очень жаль за причиненное неудобство, — сказал доктор и вопросительно взглянул на Эстерхази.

Тот слегка кивнул: время уходить.

— Констанс, мы уходим, — сказал Фелдер. — Доктор Пул попросил нас позволить ему говорить с вами наедине, всего минуту-другую. Мы будем ожидать за дверью.

— Но… — произнесла Констанс и умолкла.

Она посмотрела на Эстерхази, и он был ошеломлен откровенной враждебностью в ее взгляде.

— Доктор, прошу вас, поскорее, — попросил Остром, открывая дверь, и покинул комнату вместе с Фелдером.

Дверь закрылась.

Эстерхази отступил на шаг, опустил руки и принял вид как можно более мирный и дружелюбный. В этой женщине ощущалось нечто, заставляющее рассудок тревожно сигналить: опасность! Следовало быть чрезвычайно осмотрительным.

— Мисс Грин, вы правы, — сказал он тихо. — Вы никогда в жизни меня не встречали. Я никогда вас не консультировал. Я солгал.

Лицо Констанс выразило крайнюю подозрительность.

— Мое имя — Джадсон Эстерхази. Я — шурин Алоизия Пендергаста.

— Я вам не верю, — ответила Констанс. — Он никогда не упоминал ваше имя.

Голос ее звучал тихо и бесстрастно.

— Это так на него похоже, не правда ли? Послушайте, Констанс: Хелен Эстерхази — моя сестра. Ее смерть в лапах льва была самым жутким, что случилось с Алоизием, — кроме, разве что, смерти его родителей во время пожара в Нью-Орлеане. Вы наверняка хорошо его знаете. Он не из тех, кто распространяется о прошлом, в особенности столь болезненном. Но он попросил меня о помощи, поскольку я — один из немногих, кому он может доверять.

Констанс не ответила, пытливо глядя на визитера.

— Если сомневаетесь, вот мой паспорт. — Он извлек документ, раскрыл, показал ей. — Эстерхази — имя редкое. Я знал тетю Корнелию, отравительницу, жившую в этой самой комнате. Я был на фамильной плантации Пенумбра. Летал в Шотландию поохотиться вместе с Алоизием. Какие еще доказательства вам нужны?

— Почему вы здесь?

— Алоизий послал меня, чтобы помочь вам покинуть это место.

— Это нелепо. Он сам устроил так, чтобы я сюда попала. Он знает, что я вполне довольна здесь.