Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

И вот, прибыв в Рим, Джорджо тотчас же разыскал Франческо, который, вне себя от радости, рассказал ему, какой он пользовался милостью у своего синьора, кардинала, и насколько занимаемое им место отвечало его желанию учиться, добавив: «Я не только наслаждаюсь настоящим, но и надеюсь на лучшее, ибо, помимо того, что я вижу в Риме тебя, с которым как с лучшим молодым другом я смогу изучать и обсуждать творения искусства, я к тому же надеюсь пойти на службу к кардиналу Ипполито деи Медичи, от щедрот которого и от милости папы я смогу рассчитывать на большее, чем то, что я имею сейчас, и я, конечно, это получу, если только не приедет некий юноша, который, находясь вдалеке, этого ждет». Джорджо, хотя и знал, что ожидаемый юноша был не кто другой, как он сам, и что место это предназначалось ему, все же не захотел раскрываться, так как в душу его закралось некоторое сомнение, не подвернулся ли кардиналу кто-нибудь еще, и так как он побоялся сказать такое, что потом могло обернуться совсем по-другому. Джорджо привез с собой письмо от названного уполномоченного Нерли к кардиналу, которое он за те пять дней, что уже был в Риме, так и не удосужился передать. Наконец, Джорджо и Франческо пошли во дворец и там, в том самом месте, где ныне помещается королевский зал, встретили мессера Марко из Лоди, который, как говорилось выше, состоял раньше при особе кортонского кардинала, а в то время служил у Медичи. Подойдя к нему, Джорджо сказал ему, что у него есть для кардинала письмо от аретинского уполномоченного и что он покорнейше просит его передать это письмо кардиналу. Но как раз в то время, когда мессер Марко ему обещает, что он незамедлительно это сделает, входит сам кардинал. Тогда Джорджо, подойдя к нему, приложившись к руке и передав письмо, удостоился самого радушного приема, вскоре после чего домоуправителю Якопоне да Бибиена было поручено обеспечить его жильем и предоставить ему место за пажеским столом. Франческо показалось странным, что Джорджо в этом деле с ним не посоветовался, тем не менее он решил, что тот это сделал с добрыми намерениями и к лучшему.

И вот, после того как вышеупомянутый Якопоне отвел Джорджо несколько комнат позади церкви Сан Спирито и по соседству с Франческо, оба они всю эту зиму сообща и с большой для себя пользой занялись изучением предметов искусства, не пропустив ни во дворце, ни в какой-либо другой части Рима ни одного примечательного произведения, которое бы они не зарисовали. А так как они не могли свободно рисовать во дворце, когда папа там находился, то, стоило только Его Святейшеству, как он это часто делал, выехать верхом к себе в Мальяну, как они при помощи друзей проникали в названные покои, чтобы порисовать, и оставались там с утра и до вечера, довольствуясь коркой хлеба и коченея от холода.

Когда же кардинал Сальвиати заказал Франческо написать фреской несколько историй из жития св. Иоанна Крестителя в своей дворцовой капелле, в которой он каждое утро слушал мессу, то Франческо, а вместе с ним и Джорджо стали изучать обнаженное тело, рисуя натурщиков в соседней бане, а затем на кладбище анатомировали трупы. Весной кардинал Ипполито был послан папой в Венгрию и приказал отправить Джорджо во Флоренцию для написания им там нескольких картин и портретов, которые он должен был пересылать в Рим.

Однако уже в июле, отчасти от переутомления за минувшую зиму, отчасти же от летнего зноя, Джорджо заболел и был на носилках перенесен в Ареццо, к великому огорчению Франческо, который тоже захворал и чуть не умер.