Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Когда в том же году Вазари находился в Венеции, работая в течение тринадцати месяцев, как я уже говорил, над потолком для мессера Джованни Корнаро и некоторыми другими вещами для общины делла Кальца, то Сансовино, который руководил постройкой церкви Санто Спирито, поручил ему эскизы к трем большим картинам, предназначенным для потолка, с тем чтобы он их закончил в масле; однако, так как Вазари скоро уехал, все три вещи были заказаны Тициану, который их блестяще исполнил, поскольку ему удалось с большим искусством достигнуть сокращения фигур снизу вверх. На одной из них – Авраам, приносящий в жертву Исаака, на другой – Давид, отрубающий голову Голиафу, на третьей – Авель, убиваемый Каином, своим братом. К тому же времени относится портрет, написанный Тицианом с самого себя на память своим детям. Когда настал 1546 год, Тициан, вызванный кардиналом Фарнезе, направился в Рим; там он встретился с Вазари, который по возвращении из Неаполя расписывал по поручению кардинала залу в Канцелярии. Кардинал представил Тициана упомянутому Вазари, который водил его с удовольствием по всем достопримечательностям Рима. После того как Тициан отдохнул таким образом несколько дней, ему были отведены комнаты в Бельведере с тем, чтобы он принялся за новый портрет папы Павла III во весь рост рядом с кардиналом Фарнезе и герцогом Оттавиано; он прекрасно выполнил заказ, к великому удовлетворению этих вельмож. По их же просьбе он написал в качестве подарка для папы полуфигуру Христа в образе «Се человек». Вещь эта, потому ли, что она проиграла от соседства произведений Микеланджело, Рафаэля, Полидоро и других, или по какой-либо иной причине, но она художникам, несмотря на все ее достоинства, не показалась настолько совершенной, как многие другие его произведения, и в особенности его портреты. Однажды, посетив Тициана в Бельведере, Микеланджело и Вазари увидали у него картину, над которой он работал: обнаженную женщину в образе Данаи, принимающей в свое лоно Зевса в виде золотого дождя, и (как это принято в присутствии художника) очень ее расхвалили. Когда же они от него ушли, то, беседуя об его искусстве, Буонарроти его очень хвалил, говоря, что ему нравится весьма его манера и колорит, однако жалел, что в Венеции с самого же начала не учат хорошо рисовать и что тамошние художники не имеют хороших приемов работы. Ибо, говорил он, если бы искусство и рисунок так же помогали этому человеку, как ему помогает природа, в особенности в изображении натуры, то большего нельзя было бы себе представить, имея в виду его прекраснейшее дарование и его изящнейшую манеру. С этим действительно нельзя не согласиться, ибо тот, кто много не рисовал и не изучал избранные античные и современные образцы, не сможет успешно работать сам по себе и исправлять то, что он изображает с натуры, придавая этому то совершенство, которое даруется искусством помимо порядка вещей в природе, создающей некоторые части неправильно.

Когда наконец Тициан покинул Рим, получив множество подарков от этих вельмож, в особенности же церковную бенефицию с хорошим доходом для сына своего Помпонио, он отправился в обратный путь в Венецию, после того как другой его сын, Орацио, написал прекрасный портрет с мессера Баттисто Чечелиано, отличнейшего скрипача, и несколько других портретов для герцога Гвидобальдо Урбинского. Оказавшись во Флоренции и увидав достопримечательности этого города, он был поражен ими не менее, чем тем, что видел в Риме. Помимо этого, он посетил герцога Козимо, находящегося в Поджо а Кайано, предлагая ему написать с него портрет, однако Его Светлость большого желания не высказал, может быть, чтобы не обидеть стольких заслуженных художников в своем городе и в своих владениях.