Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

И вот после того, как Андреа обещал это сделать как сумеет и как сможет, и после того, как был заготовлен холст на подрамнике, по величине и во всем остальном подобный подлинному, Андреа принялся за работу, скрываясь в доме мессера Оттавиано. Постарался же он так, что сам мессер Оттавиано, величайший знаток искусства, не мог отличить одной картины от другой, настоящей и подлинной от ее копии, так как Андреа воспроизвел в точности все, вплоть до сальных пятен. Итак, спрятав оригинал Рафаэля, они послали в Мантую копию, сделанную Андреа и помещенную в схожую раму. Герцог остался в высшей степени удовлетворенным присланной ему картиной, тем более что и Джулио Романо, живописец и ученик Рафаэля, ничего не заметив, всячески ее расхваливал. Джулио так и оставался бы при своем мнении и продолжал бы принимать это за подлинного Рафаэля, не попади в Мантую Джорджо Вазари, который, сызмальства воспитывавшийся в доме мессера Оттавиано, сам видел, как Андреа писал эту картину, и все дело это раскрыл. А именно, когда Джулио, всячески обласкав Вазари, показал ему после множества всяких древностей и картин эту картину Рафаэля, как лучшее из всего собрания, Джорджо сказал ему: «Вещь, конечно, великолепная, но уж никак не Рафаэль». «Как же так, – отвечал Джулио, – мне ли этого не знать, когда я узнаю все мазки, которые были положены мною». «Вы запамятовали, – продолжал Джорджо, – это написал Андреа дель Сарто, в доказательство вот вам пометка, подтверждающая, что это написано во Флоренции (и он ее показал), так как один портрет был подменен другим, когда они там были вместе». Услыхав это, Джулио перевернул картину и, обнаружив пометку, пожал плечами со словами: «Я ценю эту копию не ниже подлинника, даже значительно выше, ибо это выходит за пределы природы, когда исключительно одаренный человек так хорошо подражает манере другого и добивается такого сходства». Впрочем, и так ясно, что ценность таланта Андреа остается неизменной, независимо от того, проявляется ли он самостоятельно или сопутствуя чужому.

Так, благодаря рассудительности и мудрому решению мессера Оттавиано и герцог остался удовлетворенным, и Флоренция не лишилась столь достойного ее произведения, которое впоследствии было подарено герцогом Алессандро мессеру Оттавиано и которое он долгие годы хранил у себя, но в конце концов подарил его герцогу Козимо, поместившему его в свою гардеробную вместе со многими другими знаменитыми картинами.

Во время работы над этим портретом Андреа написал для того же мессера Оттавиано отдельно на особом холсте голову кардинала Джулио деи Медичи, будущего папы Климента, наподобие портрета папы Льва, написанного Рафаэлем. Голова эта, прекрасно написанная, была впоследствии подарена мессером Оттавиано старому епископу деи Марци.