Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Наконец, достаточно будет взглянуть на гравюры, помещенные в настоящей Книге и изображающие портреты живописцев, скульпторов и архитекторов, нарисованные Джорджо Вазари и его учеником и гравированные мастером Кристофано… который создал и продолжает создавать в Венеции множество вещей, достойных упоминания. В заключение же всего мы должны быть обязаны болонцу Маркантонио, главным образом за всю ту пользу, которую заальпийские жители через посредство эстампов получили от знакомства с итальянскими мастерами, а итальянцы – с манерами иностранцев и заальпийских жителей, ибо, помимо того, что он, как уже говорилось, с первых же шагов поддерживал это занятие, не было еще никого, кто бы его в нем сколько-нибудь превзошел, хотя некоторые, правда, кое в чем и смогли с ним сравниться. Вскоре после своего отъезда из Рима Маркантонио умер в Болонье. В нашей Книге есть несколько его рисунков пером с изображением росписей Рафаэля Урбинского в папских залах. В этих залах Рафаэль изобразил молодого еще Маркантонио в облике одного из тех конюшенных, которые несут папу Юлия II в той части, где изображен молящийся первосвященник Ония.

И да послужит это концовкой для жизнеописания болонца Маркантонио и перечисленных выше граверов эстампов, которым мне захотелось посвятить это длинное, но необходимое рассуждение, чтобы угодить этим не только тем, кто обучается нашим искусствам, но и всем любителям такого рода произведений.

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ АНТОНИО ДА САНГАЛЛО ФЛОРЕНТИЙСКОГО АРХИТЕКТОРА

Сколько знаменитых и великих государей, владевших несметными богатствами, оставили бы после себя светлую память о своем имени, если бы наряду с изобилием благ, дарованных им судьбой, они обладали также величием духа, обращенного к тем вещам, кои не только украшают мир, но и повсеместно приносят всем людям бесконечную пользу и отраду. И что могли бы или должны были бы главным образом создавать государи и сильные мира сего, как не огромные и великолепные сооружения и постройки, воздвигаемые по-разному участвующими в их созидании людьми, и едва ли не на веки вечные? Ведь из всего, на что столько тратились древние римляне, достигнув высочайшей вершины своего величия, что же еще до нас дошло, на вечную славу римского имени, кроме тех остатков сооружений, которые мы почитаем как некие святыни и которым мы пытаемся подражать, как единственным образцам высшей красоты? А насколько все это поглощало внимание некоторых государей, живших во времена флорентийского архитектора Антонио Сангалло, будет ясно видно из его жизнеописания, к которому мы и приступаем.

Итак, был Антонио сыном бочара Бартоломео Пиккони из Муджелло и, обучившись в юности своей столярному искусству, он покинул Флоренцию, прослышав, что его дядя Джулиано да Сангалло работает в Риме вместе со своим братом Антонио, так как, будучи решительнейшим образом увлечен всем тем, что касается искусства архитектуры, и занимаясь им, он подавал надежды, с избытком осуществившиеся в его зрелом возрасте, в чем убеждаемся мы по многочисленным произведениям, созданным им по всей Италии.