Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Неподалеку от монастыря Больдроне, на той улице, что оттуда ведет в Кастелло, и на углу другой, поднимающейся в гору по направлению к Черчине, иными словами, в двух милях от Флоренции, он написал фреской в одном табернакле Распятие, Плачущую Богоматерь, св. Иоанна Евангелиста, св. Августина и св. Юлиана, и все эти фигуры, поскольку увлечение в нем еще не заглохло и ему все еще нравилась немецкая манера, немногим чем отличаются от тех, что были им сделаны в Чертозе. То же самое мы видим в образе, написанном им на дереве для монахинь св. Анны у ворот Сан Фриано и изображающем Богородицу с младенцем на руках, а за ней св. Анну, св. Петра, св. Бенедикта и других святых, а на пределле написана им мелкофигурная история, на которой представлено шествие флорентийской Синьории в сопровождении трубачей, флейтистов, жезлоносцев, комедиантов, приставов и остальных служителей; а изобразил он это потому, что образ был ему заказан капитаном и служащими Синьории.

В то время как Якопо работал над этой вещью, папа Климент VII послал во Флоренцию к Великолепному Оттавиано двух отроков – Алессандро и Ипполито деи Медичи в сопровождении и под наблюдением своего легата Сильвио Пассерини, кортонского кардинала, Оттавиано же заказал их портреты Понтормо, который всячески ему угодил, изобразив их очень похожими, хотя и не далеко ушел он от той манеры, которой научился у немцев. На портрете Ипполито он рядом с ним изобразил и самую любимую собаку этого синьора, которую звали Родон, и сделал это настолько точно и натурально, что она кажется совсем живой.

Написал он также портрет епископа Ардингелли, который впоследствии сделался кардиналом, а для своего большого друга Филиппо дель Мильоре в его доме, что на Виа Ларга, в нише против главного входа написал фреской женщину, изображавшую Помону, в которой он как будто сделал попытку хотя бы отчасти отделаться от своей немецкой манеры.

Между тем Джованбаттиста делла Палла, убедившись по многим произведениям Якопо, насколько его слава с каждым днем разрастается, и помня, что ему так и не удалось послать королю Франциску тех картин, которые Якопо и другими были в свое время исполнены для Боргерини, решил, зная желание короля, во что бы то ни стало послать ему что-нибудь, написанное рукой Понтормо. Поэтому он потратил на это много усилий, так что ему в конце концов удалось получить от Якопо великолепнейшую написанную на холсте картину с Воскрешением Лазаря, одну из самых лучших когда-либо им написанных и когда-либо посланных Джованбаттистой (а послал он их бесчисленное множество) названному Франциску, королю Франции. Помимо прекраснейших голов, ничего не может быть чудесней фигуры самого Лазаря, который, возвращаясь к жизни, снова обретает ее дыхание в своей мертвой плоти, хотя глаза его еще окружены тлением, а окончания ног и рук, куда жизненные духи не проникли, еще совсем мертвы.