Тайна Леонардо - Воронин Андрей Николаевич (2007)

– Так он вам и сказал. Вы еще спросите зачем.

– А ты не иронизируй! Бездельничаешь тут, как этот... Что ты говорил про помещение, которое не успел осмотреть?

– О! – сказал Глеб и с воодушевлением хлебнул кофе. – Это, товарищ генерал, особый разговор! Такое, знаете ли, не каждый день увидишь. Захожу это я к нему в гараж...

* * *

Глеб спустился в гараж и с интересом огляделся по сторонам. Гараж мало чем отличался от остальных помещений этого просторного, построенного на совесть, красивого, чисто прибранного, уютно обставленного дома. Здесь тоже царил идеальный порядок, прямо как в операционной или на дорогой станции технического обслуживания. Ровные, без трещин, оштукатуренные стены цвета слоновой кости, гладкий бетонный пол без единого пятнышка пролитого масла, удобный, чисто прибранный верстак с укрепленной над ним лампой дневного света, тиски и сверлильный станок, выглядящие так, словно к ним никто не прикасался с самого дня покупки, аккуратные стеллажи с инструментами, какими-то баночками, канистрами и прочей дребеденью, которая, согласно расхожему мнению, жизненно необходима каждому автолюбителю. Были времена, когда без всей этой чепухи автомобилистам действительно приходилось туго. Но с тех пор, как народ начал активно пересаживаться на иномарки, количество гаражей, похожих на автомастерские в миниатюре, резко пошло на убыль. Доктор Дружинин ездил на иномарке, причем машина у него была хорошая, новая, но в гараже у него имелось все, что необходимо для мелкого ремонта. Видимо, до того, как пересесть за руль "доджа", Владимир Яковлевич не один десяток лет крутил баранку каких-нибудь "Жигулей", а то и "москвича", отсюда и привычка не расставаться с инструментами...

В расположенные под самым потолком узкие, как амбразуры, горизонтальные окна проникало достаточно дневного света, и чуткие глаза Слепого не нуждались в дополнительном освещении. В дальнем углу стопкой, одно на другом, лежали колеса – фигурные литые диски из покрытого сверкающим хромом титанового сплава, обутые в низкопрофильную спортивную резину. Судя по рисунку протектора, доктор Дружинин был дисциплинированным водителем и уже сменил летние колеса на зимние.

Глеб прошелся по гаражу, бесцельно трогая разные предметы и заглядывая в темные углы. Ничего интересного он здесь не обнаружил, да и не ожидал сюрпризов: кто же станет прятать в гараже картину, которой больше пятисот лет? Какой-нибудь тихий сумасшедший, помешавшийся на да Винчи и плохо соображающий, на каком свете находится, может, и стал бы. Но у тихих сумасшедших не бывает таких гаражей; у них, как правило, вообще ничего не бывает, кроме старушки мамы, которая проверяет, застегнута ли верхняя пуговка на их рубашке, кормит их с ложечки и вытирает слюни...

Он заглянул в яму, но и там не было ничего, кроме гладких оштукатуренных стен, чистого бетонного пола да пары осветительных плафонов, забранных стальными решетками.

На этом осмотр загородного дома доктора Дружинина можно было считать оконченным. Пользуясь отсутствием хозяина, Глеб облазил его весь, от чердака до подвала, но единственным, что он нашел, была современная операционная на втором этаже, выглядевшая так, словно ею никогда не пользовались. Эта операционная, а также гараж с тисками, сверлильным станком и прочими совершенно ненужными доктору Дружинину предметами характеризовали его как человека в высшей степени запасливого, хозяйственного и предусмотрительного. Операционная... Ну что – операционная? Может быть, ему просто приятно иногда зайти туда, постоять среди всех этих автоклавов, ламп и столов с подогревом – просто постоять, наслаждаясь сладким, упоительным чувством собственности. Вот, дескать, все это – мое, и ничье больше, и, если придет день, когда все это понадобится, оно – вот оно, под рукой, в полной боевой готовности...