Эхо парк - Коннелли Майкл (2009)

- А почему бы тебе действительно не проехаться туда и не проветрить голову? Я позвоню, если объявится что-нибудь интересное по «Автотрэку».

- Я так и сделаю.

Босх принялся закрывать папки и убирать их со стола.

4

Эхо-парк отделяли от центра города примерно четыре минуты езды и четыре десятка лет. Хотя сияющие шпили центральных зданий и вторгались в его линию горизонта, тем не менее район мало изменился в пределах своего местного небольшого центра и прилегающих улиц с жилыми кварталами. Изменился язык магазинных вывесок, но все остальное - не очень. Населенная большей частью иммигрантами и молодежью, надеющимися быстро и легко выбиться в люди, это была тихая жилая округа, прилепившаяся к склону горы, пониже стадиона «Доджерс».

Миновало много времени с тех пор, как Босх бывал на улицах этого старого лос-анджелесского района. Когда-то в Эхо-парке находился полицейский бар под названием «Забегаловка», но он уже не существовал. А Босху часто приходилось проезжать через этот район, срезая путь в ведомство судмедэксперта - подолгу службы или направляясь на бейсбольный матч «Доджерс» - для развлечения.

Из центральной части города он перескочил на автостраду, держа путь на север, к Эхо-парк-роуд, а оттуда - опять к северу, к тому месту, где арестовали Рейнарда Уэйтса. Проезжая мимо озера, он увидел статую Озерной Дамы, глядящей вдаль поверх водяных лилий. Мальчишкой Гарри жил здесь с матерью в многоквартирном доме «Сэр Палмер», через дорогу от озера. Но то был тяжелый период для его матери, и сейчас он почти полностью стерся у Босха из памяти. Смутно помнилась лишь эта статуя и больше ничего.

На бульваре Сансет он повернул вправо и съехал на Бодри-авеню, оттуда поднялся к Фигероа-террас. Остановился у обочины рядом с перекрестком, где задержали Уэйтса. Несколько старых бунгало, построенных в тридцатых и сороковых годах, все еще стояли на старых местах, но большей частью местные дома представляли собой послевоенные бетонные постройки. Скромные, с дворами, обнесенными оградой и воротами, с забранными решеткой окнами, с далеко не новыми и не броскими машинами на подъездных дорожках. Рабочий район, причем здешний рабочий класс, подумал Босх, теперь представлен в основном латиноамериканцами и азиатами. Из задних окон домов по западной стороне улицы открывался, наверное, неплохой вид на башни деловой части города, со зданием управления водо- и электроснабжения в центре, на переднем плане. Дворики домов по восточной стороне упирались в неровную, скалистую поверхность склона горы. А выше располагались автостоянки бейсбольного стадиона.

Босх подумал о транспортном средстве, в котором остановили Уэйтса, о фургоне мойщика окон, и вновь спросил себя, почему тот оказался на улице именно этого района. Не та это округа, где у него могли иметься клиенты. Во всяком случае, фургону платного мойщика окон нечего делать тут, на этой улице, в два часа ночи. Двое патрульных из группы быстрого реагирования вполне резонно обратили на него внимание.

Босх съехал с дороги и остановил автомобиль в парке. Вышел, огляделся, а затем, привалившись к капоту, принялся размышлять. Зачем Уэйтс приехал сюда? Почему выбрал данное место? Через несколько минут детектив включил мобильный телефон и позвонил напарнице:

- Ты уже просмотрела базу данных?

- Да. Ты где?

- В Эхо-парке. Есть что-нибудь интересное?

- Угу, как раз смотрю на это. Самое восточное его местожительство - многоквартирный дом «Монтесито» на Франклин-авеню.

Босх знал, что «Монтесито» отнюдь не рядом с Эхо-парком, но зато находится неподалеку от жилого комплекса «Хай-Тауэр», где обнаружили машину Мари Жесто.

- Когда Уэйтс жил в «Монтесито»? - спросил он.

- Уже после дела Жесто. Он въехал… дай взглянуть… в девяносто девятом, а выехал в следующем году. Проживал в течение года.