«Морская волшебница», или Бороздящий Океаны - Джеймс Фенимор Купер (1830)

В ответ послышался дружный всплеск весел, и через мгновение ялик отплыл уже футов на двадцать от таинственной женской фигуры. Гребцы прилагали все усилия, чтобы добраться до крейсера прежде, чем разразится буря. Мрачный посвист ветра в корабельных снастях стал отчетливо слышен задолго до того, как ялик достиг борта «Кокетки». Разыгравшаяся стихия с такой яростью напала на крейсер, что молодому капитану казалось, что он не успеет вовремя попасть на судно.

Ладлоу ступил на палубу «Кокетки» в тот миг, когда шквал всей своей мощностью обрушился на паруса. Ладлоу забыл обо всем, все его помыслы, как и подобает истинному моряку, теперь поглотила судьба его судна.

— Убрать паруса! — закричал командир крейсера так громко, что его голос покрыл вой ветра. — Взять на гитовы! Эй, на марсах!

Один приказ следовал за другим и отдавался без помощи рупора, ибо молодой человек мог при необходимости перекричать бурю. Приказы выполнялись мгновенно, как и следует в столь знакомый морякам час опасности. Каждый стремился быстрее и лучше исполнить свой долг, меж тем как стихия безудержно бушевала вокруг, словно рука, обычно сдерживающая ее, отпустила поводья. Бухта покрылась белой пеной, завывал и гудел ветер, все рокотало и бесновалось, грохоча, словно тысяча телег. «Кокетка» накренилась под натиском шквала, волны перехлестывали через борт, вода заливала палубу сквозь подветренные шпигаты, и высокие мачты судна наклонились к поверхности бухты, едва не окуная концы реев в воду.

Но вскоре крейсер оправился от первого удара. Ладно скроенное судно выровнялось и понеслось по волнам, словно понимая, что все его спасение теперь в движении. Ладлоу взглянул в подветренную сторону. Вход в бухту был отлично виден, и капитан разглядел рангоут бригантины, раскачиваемый из стороны в сторону шквальными порывами ветра. Ладлоу громко крикнул, заглушая ураган:

— Руль под ветер!

Сперва крейсер медленно и с трудом подчинялся рулю при убранных парусах. Но когда судно развернулось, то оно помчалось вперед со скоростью гонимых ветром облаков. В этот момент разверзлись хляби небесные, и ливень сплошным потоком обрушился на судно. Все вокруг потемнело, видны были только струи дождя и белая пена, окружавшая мчавшийся вперед крейсер.

— Впереди берег! — вскричал Трисель, который стоял на носу крейсера наподобие почтенного морского божества, окунувшегося в родную стихию.

— Приготовить становые якоря! — крикнул в ответ капитан.

— Есть якоря!

Ладлоу сделал знак штурвальным привести судно к ветру; и, когда скорость достаточно снизилась, два тяжелых якоря по команде капитана упали в воду. Большое судно, дрожа, словно норовистый конь, остановилось. Когда нос крейсера почувствовал узду, судно повернулось против ветра, волны теснили его с такой силой, что приходилось сажень за саженью вытравлять толстые якорные канаты. Однако старший офицер и Трисель не были новичками на море, и не прошло и минуты, как крейсер прочно стал на якоря. Когда эта важная операция была закончена, офицеры и матросы оглядели друг друга, словно спаслись от неминуемой смерти. Видимость улучшилась, и сквозь сетку дождя можно было рассмотреть берег. Казалось, что в один миг ночь сменилась днем. Люди, проведшие на море всю свою жизнь, глубоко и облегченно вздохнули, сознавая, что опасность миновала. И теперь, когда прошла первая тревога, они вспомнили про цель своего преследования. Все посмотрели в сторону бригантины, но она исчезла словно по волшебству.

— Вот тебе и Бороздящий Океаны!.. Где же бригантина?! — послышались удивленные возгласы.