Агнесса Сорель – повелительница красоты - Принцесса Кентская (2014)

– Мадам, насколько я понимаю, она внушила им, что их единственным предназначением в жизни является служить королю и стране. – Агнесса делает паузу, страшно смущенная. – И в итоге… – медленно продолжает она, – они… были готовы… исполнить любые желания и приказы своих покровителей. – Лицо у нее становится совершенно красным, и она поворачивается к Рене, все еще колеблясь, а потом говорит с отчаянной решимостью: – Сир, ваша августейшая матушка заверила меня, что она взяла на себя всю финансовую ответственность… за каждого ребенка, который родился у этих прекрасных молодых женщин из Анжу…

– Она тебе об этом говорила?! – Рене широко раскрытыми глазами смотрит на свою жену. Изабелла жестом успокаивает его, кладя свою ладонь на его руку.

– Продолжай же, дорогое дитя, – говорит она мягко. – Это очень важно и очень полезно и для нас, и для твоего короля.

– Милорд, миледи, откровенно говоря, у меня было стойкое ощущение, что и меня готовят к чему-то, но я и сейчас до конца не уверена в этом. То, что она считает меня подходящей для какого-то ее задания, я поняла сразу, уже в первую свою неделю пребывания в Сомюре, но и сегодня я не имею понятия, какого именно. – Она знает, что говорит слишком быстро, и смущается еще сильнее. – Она поведала мне трагическую историю Жанны Д’Арк и ее жертвы – и это произвело на меня сильнейшее впечатление, но мне никогда не казалось, что она готовит меня к тому, чтобы я стала мученицей и умерла во имя какой-то высокой цели.

– Нет-нет, девочка моя, – прерывает ее торопливо Изабелла. – Успокойся, и не надо бояться. Королева Иоланда никогда не думала ни о чем подобном!

Медленно, но уверенно Агнесса продолжает:

– С каждым днем мое восхищение ею все возрастало, и в то же время все мои инстинкты говорили мне, что она готовит меня для какой-то важной миссии. Мысленно я поклялась, что исполню любой ее приказ, что бы она мне ни велела сделать, потому что с самого первого дня я понимала, что передо мной великая женщина, служить которой – огромная честь для меня. – Она останавливается, чувствуя на себе их внимательные взгляды. – Сир, все то время, что я провела с вашей матерью в Сюморе, я знала, что она живет ожиданием новостей из Неаполя. Другие женщины из ее свиты говорили мне, что она продала свои драгоценности, золотой обеденный сервиз, даже кое-какие земли… все, что могла… чтобы послать вам деньги, но что, в конце концов этого все-таки оказалось недостаточно, как вы и сами знаете…

Они молча едят, а потом, когда садятся к очагу, Агнесса опускается на маленький стул и ласково гладит одну из серых левреток, лежащих около огня, словно подушечки. Королева Иоланда вырастила этих крохотных охотничьих собачек и послала их в Неаполь своему сыну, и вот они вернулись обратно, приплыв на корабле вместе с Изабеллой и ее свитой.

Агнесса понимает, что Рене так и не услышал от нее того, что хотел услышать: как его мать приняла новости о его свержении. Словно читая ее мысли, он говорит:

– Продолжай же, дитя мое, расскажи нам все – и неважно, как сильно, по-твоему, то, что ты расскажешь, может ранить меня.

Она глубоко вздыхает и начинает:

– Новости о том, что король Альфонсо лично осадил Неаполь и взял его штурмом, пришла к нам на Рождество. Мы узнали, что город мужественно сопротивлялся и выдерживал осаду в течение последних семи месяцев. – Рене вздыхает. – Мы слышали, что вы, сир, сражались за город вместе со своими подданными до самого конца. – Он кивает, но она видит, что он страдает от унижения, пытается сдержаться, но потом дает ей знак продолжать. – Нам рассказали, что ваши собственные капитаны вынудили вас покинуть город, поэтому вас не захватили в плен и не могли требовать за вас выкуп. Эти новости привез нам гонец Жака Кера, которого послал вперед капитан одного из его кораблей.

– Это правда, – шепчет Рене еле слышно. И снова машет рукой, чтобы она продолжала свой рассказ.