Наш секрет - Ребекка Дан (2016)

– Я не захочу повернуть назад, – пробормотала она, целуя меня в шею и давая мне возможность выговориться. – Никогда. А ты?

Я сглотнул и попытался сосредоточиться. Мой член так затвердел, что мне захотелось его коснуться.

– Я очень стараюсь, Дарси… не думать о тебе так.

– Но ты же думаешь? – спросила она, тяжело дыша мне в шею. – Думаешь так обо мне?

Признать это было сложнее, чем я думал.

– Иногда, – в конце концов согласился я, закрыв глаза и ощущая собственную вину. – Но я не хочу.

Хуже всего, что в душе я точно знал, что должно было случиться. Если можно искренне врать самому себе, то в тот момент именно это я и делал, а позже пытался убедить себя, что хотел лишь поцеловать Дарси, что я не хотел, чтобы все зашло так далеко.

Но если бы это было правдой, я бы убрал ее руку, когда она начала расстегивать молнию у меня на штанах. Я бы не засунул руку ей в трусики. Я бы не снял джинсы и не лег на Дарси. И я бы точно был обескуражен, когда она достала из кармана презерватив.

Итак, я был у нее первым. Она почти не целовалась с мальчиками до меня. И да, как учитель математики старше ее на десять лет, я знал, что этим лишь ухудшаю ситуацию.

Однако… У нас был такой страстный секс в домике, что к тому времени, как мы вышли из него, от нас буквально валил пар, а аккумулятор фонарика полностью сел. Мы оставили его на одном из стропил, а сами вернулись к машине. Мы смеялись и были очень наивными.

Не одна Дарси считала, что так будет всегда.

15

Дарси растянулась на траве на заднем дворике, посадив рядом с собой Кляксу. Вместе они радовались приятному теплу раннего лета. Было около девяти часов утра, старенький транзистор отца был включен на «Радио 4», Дарси держала в руке чашку с крепким черным кофе, а рядом с ней на траве стояла тарелка с домашними чуррос. Клякса, как оказалось, был большим любителем чуррос. Они ему так понравились, что он глотал их целиком.

Дарси всегда, а особенно в это время года, радовалась тому, что решила не следить за садом, позволив деревьям и кустам расти как им вздумается. Пчелы деловито гудели среди зарослей клевера. Границы участка, когда-то давно размеченные матерью, были украшены бегониями, геранью и кошачьей мятой и теперь выделялись яркими розовыми и фиолетовыми красками на фоне зеленых джунглей. Вьющиеся розы с сочными кремовыми бутонами карабкались по кирпичным стенам сада. В листве яблонь тихо ворковали голуби, Джон Хамфрис провоцировал Алекса Салмонда в программе «Сегодня», и на несколько секунд Дарси показалось, что она полностью довольна жизнью. Потом она вспомнила Джастина и помрачнела.

Во вторник она получила от него короткое сообщение:

Прости. Я скоро позвоню.

И еще одно вчера:

Сумасшедшая неделя, правда. Прости, Дарс.

Больше они не общались. Теперь она снова не понимала, что делать. Дарси не знала, забыл ли он о планах на сегодня. Ей хотелось приехать к нему или позвонить, но она не знала, когда из Бирмингема возвращается Иззи.

Иззи… Мэдисон… Днем, когда рядом не оказывалось Джастина и бокала с вином, было намного сложнее игнорировать их существование.

Дарси протянула руку и рассеянно почесала Кляксу за ухом, глядя на небо и слушая, что Алекс Салмонд рассказывает про фискальную стабильность в независимой Шотландии, что, судя по тому, как часто Джон Хамфрис его перебивал, было для него серьезным интеллектуальным вызовом. Она не услышала, как перед коттеджем остановилась машина.

Лишь когда Клякса начал волноваться, сбив ее чашку с кофе, Дарси встала и, щурясь от яркого солнца, обернулась. Джастин стоял возле задней двери. Он был в солнцезащитных очках, потертых джинсах, шлепанцах и футболке с изображением старой рекламы досок для серфинга в Малибу.

– Привет, – поздоровался он и присел на корточки, чтобы погладить Кляксу, который радостно поспешил к нему. – Привет, малыш.