Тайная книга - Грегори Самак (2014)

По мере того, как Элиас читал, светящиеся буквы рассказа, казалось, пульсировали все сильнее и сильнее. Словно подстраивались под ритм его сердца.

Теперь Элиас понял все. Он был глубоко взволнован. У него со старым антикваром оказалось так много общего. Оба беспрестанно переигрывали одну и ту же шахматную партию.

И оба, с разрывом в двадцать пять лет, остались в полном одиночестве из-за бесчинств нацистов.

Кроме них лишь очень немногие по-настоящему помнили эту эпоху.

В XXI веке, спешившем перейти наконец к чему-то другому, память об этих черных годах, которую методично обращали в пыль книги по истории, уже была готова исчезнуть окончательно.

Чтобы избавиться от чувства вины, Европа сначала извлекла выгоду из репрессий израильской армии против палестинцев, новых мучеников.

И в конце концов ей удалось стереть следы собственного варварства.

«Так что все оказалось напрасно», – подумал Элиас.

Его взгляд снова привлекло к себе красноватое с золотым отливом свечение Книги. Он снова удостоверился: стоит поднести пальцы к тлеющим буквам, как они начинают пламенеть в два раза ярче. Происходит что-то необычное.

И внезапно все соединилось в его мозгу: жуткий рассказ об отрубленном пальце маленького Зофа, его шахматный талант, ужасные условия жизни в Треблинке, смерть Елены. И связью между всеми этими историями стала Книга.

Пальцы старика оживились, словно играя мелодию на невидимой клавиатуре…

Тогда-то Элиас и решил установить контакт с огненными буквами.

14

Элиас очнулся на серой, грязной улочке. Он лежал на земле лицом вниз, и его глаза еще не совсем открылись, когда он услышал чей-то настойчивый голос:

– Что ты тут делаешь? С ума сошел? Вставай сейчас же, не то они тебя убьют!

Он перевернулся на бок. Его пальто было в липкой грязи. Элиас с трудом встал на затекшие ноги.

Сообразив, что предмет, который он прижимал к себе, был одним из томов Книги, он тотчас же спрятал его за пазуху.

А подняв голову, заметил испуганное лицо оборванного молодого человека, который обращался к нему, дергая его за рукав.

– Где мы? – спросил Элиас.

– Мы в гетто, старик… Добро пожаловать в ад! Если быстро не уберешься отсюда, окажешься вместе с другими вон там, в общей могиле.

Элиас, едва державшийся на ногах, был ошеломлен. Он увидел вокруг себя огромную шумную толпу, метавшуюся в неописуемом смятении. Прежде чем убежать, его юный благодетель крикнул ему напоследок:

– Возвращайся к себе! Они хотят на нас страху нагнать из-за листовок на Умшлагплац[5].

Элиас остался один среди шума и сутолоки. Он чувствовал, как приближается опасность, а с нею вместе и ее едкий запах. И тогда он как можно быстрее стал пробираться к входу в какую-то полуразвалившуюся галерею. У него за пазухой трепетала Золотая книга.

Его глаза все видели, но рассудок еще с трудом соглашался принимать это: он в Варшавском гетто, месте страданий и смерти. Он в Варшавском гетто, и ему надо спасать свою жизнь.

Сердце в груди колотилось так сильно, что он побоялся лишиться чувств прямо на улице, среди этого хаоса. Страх вынудил его взять себя в руки. Он постарался как можно быстрее достичь входа.

Волна глухого ужаса затопила улицы и накрыла его словно мертвая зыбь. В этот миг он заметил бурые, похожие на тени каски, и понял, что это спускается по улице свора эсэсовцев, наудачу поливая ее свинцом из автоматов.

Он увидел, как падают женщины, мужчины, дети. Окровавленная плоть, сапоги, попиравшие тела. Скоро эти тела станут добычей голодных мародеров из гетто.

Более чем когда-либо Элиас прочувствовал, что такое страх гонимого. Повинуясь инстинкту самосохранения, он открыл Книгу.