Заезд на выживание - Фрэнсис Феликс, Фрэнсис Дик (2009)

— Верно, — сказал я в ответ и улыбнулся. — Я барристер.

— А парик носите? — спросила она.

— Только в суде, — ответил я. — Но большая часть моей работы проходит вне зала суда. Я представляю людей на профессиональных дисциплинарных слушаниях и прочее.

— О, — протянула она со скучающим видом. — И еще вы представляете жокеев в разных расследованиях?

— Представлял, — ответил я. — Впрочем, нечасто.

Казалось, она потеряла ко мне всякий интерес.

— Как поживает Перешеек? — спросил я.

— Насколько я знаю, прекрасно, — ответила она. — В данный момент находится в Ирландии, на племенном заводе в Рашморе. Его первый сезон.

Иными словами, выведен на пенсию в возрасте всего трех лет. И всю оставшуюся жизнь проведет, как король, пощипывая свежую травку, отсыпаясь в стойлах и покрывая кобылиц. Не жизнь, а настоящий рай для лошади.

— Но сам он появился на свет не в Рашморе? — спросил я.

— О, нет, — ответила она. — Мы вырастили его дома.

— И где же этот дом, позвольте узнать?

— Неподалеку от Аффингтона, в южном Оксфордшире, — ответила она.

— Там, где Белая Лошадь? — Изображение белой лошади, стилизованное под бронзовый век, было вырезано в дерне до глубины известняковых пород в Аффингтоне, графство Беркшир, в нескольких милях к северу от Лэмбурна.

— Совершенно верно, — кивнула она и стала проявлять ко мне больший интерес. — У нас из окна на кухне почти виден этот холм с Белой Лошадью.

— А вот я ее так ни разу и не видел, — заметил я. — Только на снимках.

— Трудно увидеть, разве что с высоты, — сказала она. — К нам то и дело обращаются туристы, просят показать, где она. Ну, покажешь им холм, а они разочарованы. Потому как Лошадь на самом верху, и ее толком не разглядеть, если туда не подняться. Как ее вообще там соорудили, ума не приложу.

— Возможно, сам факт, что ее нельзя как следует рассмотреть, делает ее несколько зловещей, что ли, — заметил я.

— Пожалуй.

— Помните Милли Барлоу? Она была там, когда родился Перешеек? — спросил я.

— Кого?

— Милли Барлоу, — повторил я. — Она принимала роды у кобылицы.

— Нет, что-то не припоминаю, — ответила Дебора. — У нас все время рождаются жеребята. Прямо-таки лошадиный родильный дом. Привозят отовсюду, лишь бы они разродились у нас, особенно если покрывал их местный жеребец.

— А мне казалось, вы должны помнить Перешейка, — заметил я.

— Почему? Ведь в то время, когда жеребенок появляется на свет, мы еще не знаем, хорош он или плох. И родословная может быть великолепная, а он получается самый обычный. Нам просто повезло.

Определенный смысл в этом был. Каждому известно, что Уильям Шекспир умер 23 апреля 1616 года, но до сих пор доподлинно неизвестно, где и когда он родился. Точно известно только одно: крестили его 26 апреля 1564 года, о чем оставлена запись в церковной книге.

— А почему вас так интересует эта ветеринарша? — спросила Дебора.

— Просто в прошлом июне она покончила с собой. Вот я и подумал, может, вы помните ее в связи с рождением Перешейка.

— А это случайно не та, которая убила себя во время вечеринки? — спросила Дебора.

Я кивнул.

— Помню, какой это вызвало переполох, — сказала она. — Но что она имела отношение к рождению Перешейка… нет, не знала.

— Значит, вы не видели снимок, на котором она с новорожденным Перешейком?

— Нет, — решительно ответила она. — Да и почему, собственно, я должна его помнить?

— Просто этот снимок пропал, — сказал я.

— Мне очень жаль, — сказала Дебора и снова потеряла ко мне всякий интерес. — Ничем не могу помочь.

Тут в ложу ввалились гости, пришли пить чай, и я отошел обратно к перилам, чтоб не соблазняться эклерами с шоколадным кремом.