Пятая Стража - Черкасов Дмитрий (2003)

IМашины сменного наряда стояли у здания объединенного архива комитета по здравоохранению на 14-й линии Васильевского острова. «Наружка» скучала, опера работали. Сначала «мегаэстет» Валентин, сегодня маленький, серенький, неприметный, как мышка, пропадал в пыльных архивных недрах несколько часов кряду. Потом Миробоев, набросив на плечи мятую куртку с погонами капитана милиции, надвинув шапку с кокардой, обвешавшись планшеткой и рацией, пошел внутрь.– Что они делают? – любопытствовал Лехельт, разминая ноги в тесном салоне. – Хоть бы рассказали что-нибудь…– Зачем? – по связи отвечал ему из второй машины Тыбинь. – Пусть потеют, чешут «репку». Дадут задание – мы протянем… В «наружке» тем хорошо, что думать не надо.Вскоре Валентин попросил Лехельта подойти к его машине.– Вот этого человека, пожалуйста, – ласково попросил он. – Он сейчас выйдет. Саша должен его спугнуть. Только деликатно, пожалуйста.– Сделаем… – успокоительно двинул рукой Андрей. – Не первый раз. А где вы фотки так быстро взяли?Вместо ответа опер показал рукой напротив, на вывеску «Цифровая фотография».– Напечатал. Красиво здесь у вас. Дух города чувствуется. Море.– Василий – непотопляемый крейсер Питера, – отработанно подтвердил Лехельт, подумав, что восхищаться красотами города становится мещанской привычкой.– Обязательно приеду на трехсотлетие, – сказал Валентин. – Люблю, когда все красиво и разумно.Ногти московского опера и впрямь украшал маникюр. Отчего-то Лехельту вспомнились десять сережек в языке своей непутевой родственницы…Отдав менее удачный снимок сонному Тыбиню, Андрей вернулся в свою машину, по ССН (средство связи носимое) вызвал Морзика.– Вовка, есть работа! Кончай прохлаждаться!– Андрюха, десять минут! – попросил недовольно Черемисов. – Сейчас принесут салат из тунца. Я Людке про него давно рассказывал.Морзик с Людой уже час сидели в подвальном кафе рядом с архивом. Работать большими нарядами хорошо – есть возможность расслабиться.Не всегда такое расслабление кончается удачно. Не успел Лехельт составить словесный портрет объекта наблюдения по типовой, но действенной схеме «глаза– нос-губы-уши-подбородок», как обладатель всех этих признаков появился в тяжелых старых дверях архива, оснащенных тугой пружиной.– Идет! – в один голос сказали друг другу Старый и Дональд.– Морзик, восьмерка (сигнал тревоги по кодовой переговорной таблице)! Объект появился!Слышно было, как Вовка чертыхается и торопит официанта.Среди многих приемов оперативной работы, выверенных десятилетиями и вошедших в учебники, есть группа методов, основанная на провокации действия. Пассивное наблюдение может длиться годами – и ничего не принести, но стоит встревожить, насторожить человека – и он начнет проявлять активность, побежит проверять тайник, встречаться с нужными людьми, просто позвонит… Может, конечно, и убить кого-нибудь. Провокация сродни запуску неизвестного устройства, в инструкции по эксплуатации которого уцелела лишь пара несвязных строк, или приему таблетки непонятного назначения, завалявшейся в кармане. Может, виагра, а может, пурген…Красивый, уверенный в завтрашнем дне мужчина неторопливо щурился на солнце и снег четырнадцатой линии, потом достал из барсетки и одел на крупный нос темные очки. Лицо его приобрело вид загадочный и забугорный. Дональд и Старый, каждый со своей стороны, защелкали фотоаппаратами.Если операм и удалось его обеспокоить, то совсем незначительно. Вряд ли можно было ожидать от него активных действий.Уважительно уступив дорогу пожилой, бедно одетой женщине, он прошел пяток шагов к тяжелой серой «вольво», подмигнувшей ему навстречу. Сел, опустил стекло, закурил, выставив в окно темный рукав с белоснежной манжетой рубахи.По ступенькам кафе на улицу поспешно поднялась Пушок, жмурясь на свет. На обеих руках она несла перед собой прикрытый салфетками фарфоровые порционные тарелочки с тунцом. Морзик выскочил следом, пятясь задом, отбиваясь ладонями от официанта и охранника.– Да привезу я вашу посуду! – кричал он. – Я же задаток оставил! Пятихатку вам выложил, ексель-моксель! Ваши лоханки стольника не стоят!Рослый, тяжелый, по-боксерски увертливый, он смирял наступательный пыл противников мягкими, но ощутимыми толчками в грудь. Щелкнув дверцами, Дональд и Старый одновременно выглянули из машин. Более опытный охранник тотчас сориентировался, остановился, придержал официанта за рукав модной белой курточки. Пушок поспешно юркнула на заднее сиденье машины Дональда и Андрюха принял у нее аппетитно пахнущие тарелочки. Морзик влез следом, ворча:– Выходных не дают – пожрать по-человечески не когда!..– Эй, молодежь! – забасил по связи Тыбинь. – А мне?! Я тоже люблю морепродукты!– Оставим, оставим… – пообещал Морзик, поспешно запуская пальцы в тарелочку. – Где объект, Андрюха?Лехельт кутузовским жестом указал на серую «вольво», из окна которой еще торчала крупная холеная кисть с дымящимся окурком между толстых пальцев. Потом взял фотографию, укрепил ее в машине под зеркалом заднего вида.– Изучайте! Миша, засними его машину, чтобы номера были видны. С твоей стороны удобнее.– Обижаешь, начальник! Уже снял давно… Вы там с тунцом не увлекайтесь! А то даже отсюда видно, как Морзик жрет!– Тебе не может быть видно! – потянувшись к микрофону, промычал набитым ртом Вовка Черемисов. – И вообще – салатики маленькие, на халявщиков не рассчитаны!– На всех хватит! – успокоила Людочка. – Я уже наелась!– Я иду!Не успел Старый выбраться из машины, как объект докурил, щелчком послал окурок далеко на обочину, под ажурную решетку и покатил в сторону Среднего проспекта. Дональд тотчас двинул свою машину за ним. Тыбинь, чертыхаясь, поспешно влез обратно в салон, круто развернулся и устремился следом.Меняясь, они протянули «вольво» по Съездовской, по Университетской набережной, через Дворцовый мост на Гороховую. Здесь мужчина припарковался в тесной подворотне и пошел обедать в кафе, где, видимо, столовался часто.Найти стоянку на запруженной машинами улице было непросто. Тыбиню, мастеру оперативного вождения, удалось зацепиться на краю тротуара неподалеку от кафе, у входа в магазин музыкальных инструментов «Камертон», а Дональд вынужден был проехать дальше, свернуть на узкую Казанскую и тащиться почти до самого Невского, чтобы развернуться и встать в устье Казанской, перед перекрестком, метрах в ста от Старого.– Высылаю пехоту! – сообщил Андрей.– Пусть тунца захватят, если не сожрали, – мрачно и безнадежно молвил Тыбинь.Морзик с Пушком под ручку направились гулять по Гороховой. Людочка несла салат для Старого.Тем временем из магазина музыкальных инструментов выглянул, прищурился и, вихляя тощим задом, подошел к Тыбиню кучерявый молодой человек с выражением лица, претендующим на богему. Оттопырив губу на неказистые серенькие «Жигули» сменного наряда, молодой человек придурашливо улыбнулся и постучал оперуполномоченному майору Тыбиню в стекло желтым ногтем.– Му-у-зи-ик! Ты сего тут ста-ал? Вали отсю-даа… Здесь у нас стоянка только для свои-их…– Место не купленное, – ответил Старый сквозь припудренное специальным составом стекло. Впрочем, здесь скрывать лицо не было смысла. Он открыл дверцу и вышел.– Хочу – стою, – ответил он прямо в рожу несколько отрезвленному его габаритами приставале и, перестав обращать на него внимание, сосредоточился на наблюдении подворотни и входа в кафе напротив. В кафе обычно назначают встречи; следовало отсмотреть и отснять всех входящих. До подхода «пехоты» он один держал объект под контролем.Забияка, играющий роль бедной овечки, попятился – и тотчас с низенького крыльца магазина повалила толпа поклонников «хэви-метал», человек шесть в черном, с заклепками, в банданах на бритых или, наоборот, лохматых головах. Странным было то, что музыканты все оказались не первой молодости, каждому далеко за тридцать. Эдакая джаз-банда в стиле ретро.– Лева, он не хочет уезжать! – радостно завопила «бедная овечка», предвкушая расправу над непокорным.– Не хочет? – удивленно прогудел старый хулиган с косичкой, протягивая толстые татуированные руки к Тыбиню. – Может, он передумает?!Не успели пальцы его коснуться куртки оперуполномоченного, как Старый схватил и свернул их левой рукой. Послышался сухой треск костей. Бессильно царапая его второй рукой, рокер повалился на колени. Тыбинь проворно забежал в узкий проход между машинами, где достать его могли только спереди. Он все еще старался хоть краем глаза посматривать за входом в кафе, куда как раз входили новые посетители. Никакого азарта драки не было в нем, одна досада на случайную помеху работе.– Как вы достали, блин! Работать мешаете!Возникшие из-за соседнего джипа Морзик с Людочкой оторопели.– Михаил Иванович! – крикнула Пушок, привставая на цыпочки, стараясь разглядеть невысокого коренастого оперуполномоченного за спинами бестолково сгрудившихся рокеров.Тотчас один из забияк в раздражении пошел на нее, расставив лапы. Навыки кандидата в мастера спорта по толканию ядра не были потеряны: Люда попятилась – и, взвизгнув, встретила его с правой руки, держащей фарфоровую тарелочку с тунцом. Ей ничего лучше не пришло в голову. Напрасно Морзик, оказавшись чуть сзади в образовавшейся вдруг толчее, орал, пытаясь удержать ее крепкую руку:– Я сам! Сам! Тарелку береги! Моя пятихатка!Разворот корпуса, отточенное годами движение – и осколки тарелки вместе с кусками тунца разлетелись по сторонам. Ошеломленный рокер грохнулся на крыльцо, а в образовавшийся просвет ворвался, подвывая от досады, разгневанный чемпион Петербурга по боксу в полутяжелом весе. Тотчас на пятачке перед машинами стало свободнее – старые хулиганы, вскрикивая, а некоторые даже посмеиваясь, разбегались кто куда, чтобы знакомыми подворотнями вновь собраться в магазине. Не смеялся только тот, с косичкой: Тыбинь сломал ему палец – и он убрался, опустив глаза, скрипя зубами, прижимая руку к животу.– Мой тунец… – вздохнул Старый.– Мои деньги! – окрысился Морзик. – Говорил же – я сам!– Он меня чуть не схватил! – оправдывалась Людочка.– Потерпеть секундочку не могла? Молотобоец! Кувадцометр! А если бы ты его убила?– Ты, действительно, соизмеряй силу, – поддержал Морзика многоопытный, видавший виды Тыбинь. – А то припаяют превышение пределов необходимой самообороны.– Я испугалась! – оправдывалась Пушок.– Кого?!Слышно было, как Дональд по связи запрашивает машину Тыбиня.– Сядь, отзовись, – кивнул Вовке Старый. – Я схожу в кафешку. Раз тунец пошел не по назначению, надо пожрать что-нибудь взять. И объект наш проконтролирую заодно.Они поменялись местами. Тыбинь ушел. Людочка боязливо косилась на магазин: через стеклянную дверь кто-то в черном корчил ей страшные рожи, делал неприличные жесты.– Что там у вас? – обеспокоенно спросил их Дональд.– Ничего… Людка тарелку с тунцом разбила!– Вот раззява!– Прикинь! Ты хоть вторую там сбереги. Может, хоть половину залога отдадут…