Пятая Стража - Черкасов Дмитрий (2003)

Вика и Ролик, ополчившись, стояли против насупленного, молчаливого Лехельта. Маринка занимала на тротуаре промежуточную позицию – между Андреем и ими, но все же чуть ближе к Андрюхе. Говорила Вика, подперев бока.– Ты совсем офигел со своей службой! Подумаешь – правдивей; нашелся! Борец за чистоту рядов! Что он тебе такого сделал?! Какое ты имел право руки распускать, если ты такой правильный?! Очень крутой, да?! Крепкий орешек?! Видака насмотрелся?! А вот я сейчас тебе как дам!..Рослая, рыжая, встрепанная, она все подступала и подступала к Лехельту, грозя кулаками. Он даже подивился тому недетскому пылу, с которым девочка защищала своего избранника. Ролик топтался у нее за спиной. Нос его слегка распух и скособочился. Он тянул Вику за рукав и гнусаво повторял:– Да хватит, слышь… Да мы сами разберемся…– Чего вы разберетесь! Он тебе нос сломал! Теперь надо рентген делать, гипс в ноздри запихивать!– Я же не виноват, что у него такой длинный шнобель! – злобно ухмыльнулся Лехельт. – Пусть радуется, что только носом отделался! Вообще, чего вы приперлись?! Валите отсюда, не мешайте работать!Андрей стоял на посту у задних ворот Гатчинского рынка в своем привычном типаже молодого скрипача и вел наблюдение за машинами, покидающими вотчину Дадашева. Встреча «скрипача» с друзьями и даже уличная ссора не демаскировали его, он злился оттого, что Вика защищала Ролика, а еще больше от молчания и отстраненности Маринки. Уж она—то должна понять и поддержать его против этой Рыжей!– Мне за него выговор влепили! – совсем не по теме воскликнул он.– А! Ты за выговор так озверел?! Шестерка несчастная!– При чем тут выговор! – обиделся Лехельт. – Почему ты на меня наезжаешь?! Он, – Андрей выставил палец в сторону сутулого Ролика, – предатель! Крыса! Он продавал информацию на сторону! А я-то, дурак, никак не мог понять, отчего у нас такие странные задания! А это, оказывается, подставы! Валентин с Миробоевым классно тебя развели, да?!– Давай разберемся! – возразил Ролик, держась поодаль. – Разберемся, да? Кому был вред от того, что я делал? Я же не дурак, соображал, что продавать… Ну, сказал я одному «виперу», какие дела крутит контора по другому толстопузу! Какая тут государственная измена?! Чего вы все взбесились! Если тебе завидно, что я деньжат срубил и машину купил, так и скажи! А то щеки надуваете все…Старый немецкий рыдван пятнадцатилетней давности, на котором они и приехали к Лехельту на разборки, ждал Ролика за углом.–Не я, так кто-нибудь другой это слил бы, да еще дороже! Меня из-за конкуренции и выперли, если хочешь знать! Потому что цены сбивал и не делился!–Торгаш бакинский! – презрительно сказал Андрей. – У нас тебе не лавочка! Вали отсюда, а то скрипку вместо галстука на шее унесешь!–Козел! – окрысилась Вика. – Коммунистический недоумок! Гестаповец!–Ах ты… ты… – Лехельт запнулся, не находя слов, обиделся и замолчал.Маринка смотрела как-то… мимо; не осуждающе, не одобрительно. Безразлично. Она не хотела, чтобы это ее касалось. Происходящее было далеко от тех красивых идеалов, к которым она стремилась. Вслед за Роликом и шипящей от возмущения Викой она пошла к их машине, прекрасная, спокойная, вежливо помахав Андрею кончиками пальцев. Лехельт, замерзший, в зашмыганном пальтишке, в своей синей шапчонке, огорченно смотрел ей вслед. Когда-то это должно было случиться.– Оттепель… – сказал он ей. – Морозы спали. Ты бы уехала куда-нибудь… на недельку…Он не первый раз говорил ей это. Но она не поняла его.Чувствуя в груди гнетущую близость нелегкого, но необходимого решения, Маринка миновала витрины забегаловок и сделала еще несколько шагов за угол, когда вдруг что-то отвлекло ее от сосредоточенного, бессловесного думания. Она остановилась, безотчетно глядясь в стекло и поправляя черные пышные волосы, соображая, что изменилось вокруг за эти два десятка шагов. Потом вернулась на две витрины назад. За стеклом сидели за столиком трое и премерзко ей улыбались.Это были кидалы из розовой развалюхи, несколько дней тому подрезавшие машину ее клиента. Они ничем не выражали угрозу или даже неприязнь. Сам факт того, что она имеет к ним какое-то отношение, раздражал и обеспокоил Маринку. Этого не должно было быть в ее жизни.Этот факт принадлежал жизни Лехельта. Там он, наверное, имел какое-то значение, и Маринка пошла назад, чтобы рассказать Андрею. Серый фургончик загородил ей вид на то место, где минуту назад стоял маленький Скрипач. Бородатый человек в темной, некрасивой, дурно пахнущей одежде закрыл двери фургончика. Второй, низенький, что-то бросил из охапки в мусорный бак неподалеку.Не видя Андрея нигде вокруг, став вдруг осторожной, Маринка нащупала в кармане куртки и скомкала в кулак какую-то ненужную бумагу. Оглянулась, будто в поисках мусорной урны, и приблизилась к баку.На грязном дне пустой помойной посудины лежали футляр, смычок и раздавленная скрипка.Позади нее раздался шум мотора. Открылась дверца подкатившего рыдвана, и гордый автомобилист Ролик, несколько грассируя в сломанный нос, независимо спросил:– Ты едешь?!Она поспешно села к ним на заднее сиденье и, не отрывая глаз от серого фургончика, катившего неспешно впереди, принялась по привычке обдумывать и анализировать увиденное. Ролик вознамерился лихо обогнать фургончик и устремиться по шоссе к Питеру. Испуг и безотчетное нежелание терять грузовичок из виду вывели Маринку из задумчивости.Кратко, взволнованно рассказала она Ролику и Вике то, что только что увидела.– И Андрея там не было? – подозрительно переспросил Ролик, притормаживая, бросая взгляд через плечо.– Распсиховался, бросил свою пищалку и ушел, – предположила Вика, еще в запале ссоры с Лехельтом.Ролик уже не сводил глаз с подозрительной машины впереди.– Как ты можешь так говорить! – с восточным запалом вскричал он. – Это же твой брат!– Какой он брат! Гестаповец!– Не говори так никогда про родственников! – наставительно возразил бывший стажер, достал подчеркнуто небрежным жестом мобильник, набрал номер базы.– До свиданья, – едва заслышав его голос, ответил ему Дима Арцеулов и положил трубку.– Какие все гордые… – кривляясь, сказал Ролик и снова набрал номер. – Дмитрий Аркадьевич! Я в Гатчине! У нас на глазах с улицы исчез Дональд! Только скрипка от него осталась! Выйдите на его наряд, пусть они…– Не учи меня, что мне делать, – достаточно твердо, хоть и невесело ответил Волан и, подумав, добавил: – Перезвони.После третьего звонка Арцеулов заговорил с Роликом прежним тоном, как будто ничего не случилось в службе и на базе. Голос его был озабоченный, принудительно-спокойный и спешный.– Ролик, Дональд на связь с нарядом не выходит. Старый с Пушком сейчас снялись с поста, прочешут район и пойдут за вами. Давай номера фургончика, марку! Может быть, ты прав… Ты в машине один?– Один, – сказал Ролик, покосившись на девушек.– Я высылаю тебе навстречу дежурную смену Визиря. Назови марку и номера своей машины. Будь осторожен, не спугни «коржиков», не засветись. Докладывай каждые две минуты или по обстановке…– Эй-эй-эй! Дмитрий Аркадьевич! У меня же не патрульная машина! Мне денег на мобильнике не хватит настолько звонков!– Что ж тебе так мало заплатили, иудушке? – не упустил случая Волан. – Хорошо, звони на сколько твоих серебренников хватит… на том свете зачтется тебе!– Андрюха отдаст! – парировал Ролик и дал отбой. «Хорошо, если отдаст…» – добавил он про себя.– Может, мы ошиблись? – спросила его Вика, всматриваясь пристально и недоверчиво в серый фургон, точно пытаясь сквозь стенки разглядеть содержимое. – Может, он все-таки ушел куда-нибудь?– Кто ушел? Андрюха с поста ушел?! – сосредоточенно, без обычного легкомыслия в голосе ответил Ролик. – Это я мог уйти, а не он!– А давайте мы их задержим и проверим! Давай, Витя!– Вика, я дурак, но не настолько. У меня даже пушки нет! Люди, так наскочившие на сотрудника – это серьезные люди. Мы передадим их Визирю. Это зверюга еще тот! За наших кому хочешь голову оторвет!Сказав «за наших», Ролик вздохнул.Маринка позади не участвовала в разговоре. Ей было стыдно, будто в случившемся была ее вина. Все вокруг было так обыденно – снег, дорога, серый фургончик с большими черными номерами на дверях – никак не верилось в плохое. Непривычно хмурое, недовольное лицо Ролика, крутящего налево-направо своим синим, кривым носом, его переговоры с базой пугали девушку. Хотелось выйти из машины и вдруг оказаться дома. Она, да и Вика тоже, почувствовали себя совершенно беспомощными и беззащитными.– Эй! Не кисните! – сказал им Ролик по возможности беззаботно. – Уже вся служба на рогах! Сейчас «градовцев» поднимут, все свободные наряды… Нас с Андрюхой один раз брали в заложники – и ничего[17]! Через десять минут освободили!Он подумал о том, что управление проводит операцию и, может быть, не станет спешить с активными действиями, но не сказал этого.–Лишь бы они нас не заметили… а по-моему, нас уже заметили! Черт!Фургончик резко прибавил, пытаясь оторваться.– Догони, догони его! – крикнула Вика.– Не кричи, женщина! Догнать я его могу – а что толку? Петлять начнут, хвост сбрасывать… Если они заметят наблюдение – они могут избавиться от Андрюхи!– Как избавиться? – спросила Маринка.– Просто! Але! База! Дмитрий Аркадьевич! Они меня засекли! Впереди поворот! Будут уходить по Волхонке на Пушкин! Мне идти за ними?! Вот, вот, пошли!..– Иди мимо, – распорядился Арцеулов. – Визирь с ребятами уже заходят от города через Пулковское на встречу. Проедь метров триста, развернись и пройди за ними вне видимости… для подстраховки. Чтобы назад не вернулись. Понял?– Понял!– Тебя обгонит наряд Клары… я его снял с задания в Лигово по форсмажорным обстоятельствам… Пропустишь их вперед – и свободен.– Спасибочки!– Тебе спасибо… крысенок!Волан, превышая свои полномочия, не теряя драгоценного времени на согласование решений, силами отдела подготовил ловушку для освобождения Лехельта. Чутьем и знанием оперативной обстановки он верно угадал, куда повернут предполагаемые похитители. Машины Визиря и Клары, сближаясь, должны были блокировать фургон на дороге через семь-восемь минут. К несчастью, везение в тот день изменило разведчикам. Из аэропорта по Пулковскому двигался административный кортеж, движение было перекрыто, образовалась пробка – и, несмотря на всю ярость Визиря и безнадежные попытки объехать колонну по снежному полю, машины «наружки» не успели вовремя к перекрестку. Задержка составила всего-то минут десять – но когда, ревя моторами, они выскочили на Волхонку, серого фургона между ними и Кларой уже не было…