Хроники Богини - Нацуо Кирино (2011)

Идзанами встает и направляется в свою рабочую комнату, где она решает, кому умирать. Садится на стул, вырубленный из гранита.

— Похоже, Идзанаги недавно умер.

Я стою ошеломленная. А ведь и правда, пламя негодования, которое обычно окутывает ее тело, сегодня немного бледнее. Но ведь Идзанаги — бог, а боги не умирают полностью. К примеру, Идзанами после смерти стала править в царстве мертвых, Ёми-но-куни. Интересно, Идзанаги тоже отправился в царство мертвых? Наверное, нет. Слышала я, что боги после смерти попадают на Равнину Высокого Неба. В этом смысле Идзанами не похожа на других богов.

— А что случилось с Идзанаги после смерти?

— Понятия не имею. Идзанаги долго жил в облике человека по имени Якинахико, но потом, говорят, его молодой слуга отрубил ему голову, он умер… и так и не ожил. Ястреб, ставший свидетелем произошедшего, отомстил убийце, а что было потом, не знаю.

— Госпожа, почему же все-таки господин Идзанаги умер? Неужели его слуга обладал какой-то особой силой?

— Подробностей я не знаю, — облокотившись на ручку кресла и подперев щеку рукой, ответила Идзанами. — Возможно, ему просто надоело жить. Ведь он жил, не ведая, когда придет его конец, переходил от одной женщины к другой да плодил детей.

У Идзанами отсутствующее выражение лица. Обычно в это время она уже работала, решая, кому умереть, но сегодня ей, похоже, не хотелось этим заниматься, и чаша с черной колодезной водой так и стояла нетронутой на каменном полу.

Неожиданно я испугалась, осознав, что, охваченная обидой на Махито, я желала кому-то смерти. Не было ли это то же чувство, что испытывала Идзанами, загнанная в царство мертвых? Обида — страшна. «Кто-нибудь, усмири мою обиду!» — я обхватила себя обеими руками, меня всю лихорадило.

— У меня к вам просьба, госпожа. Раз уж я не могу упокоиться с миром, то, пожалуйста, превратите меня в простого духа. Я растворюсь во тьме и буду потихонечку жить здесь. Не хочу больше видеть лицо Махито. Хочу все забыть. Пожалуйста, разрешите мне просто безмятежно жить здесь тихим духом. Ну сколько я могу мучиться?! — взмолила я, упав к ее ногам. Идзанами подняла мрачное лицо.

— А что, собственно, тебя так мучает?

— То же, что и вас, госпожа. Обида и беспокойство. Обида на Махито и тревога за судьбу дочери. И не знаю, как усмирить их. Вам, госпожа, не понять. Прошу вас, дайте мне умереть. Я хочу стать духом, витающим в темноте.

— А я-то думала, что ты, Намима, поняла мои страдания.

— Вы меня переоцениваете. Я ревнивая никчемная женщина.

Между мной и Идзанами повисло ледяное молчание. После таких слов надо было быть готовой понести наказание. Я падаю ниц и думаю, как было бы хорошо, если бы таким наказанием стала настоящая смерть.

— Мико дня на твоем острове звали Камику, не так ли?

Никак не ожидала я услышать от нее это имя. Я поднимаю на нее лицо.

— Да, Камику моя старшая сестра, у нас с ней год разница. А что?

— Похоже, Камику умерла.

Я некоторое время не могу в это поверить. Моя красавица сестра? Великая жрица Камику, такая величественная и благородная, во всем первая из первых? Самая лучшая женщина на нашем острове — не случайно же Махито полюбил ее!

— А что с ней случилось?

— Говорят, утопилась, прыгнув в море с утеса.

Я тяжело вздыхаю.

— Это я виновата. Это потому, что я убила Махито. Ей просто стало невыносимо жить.

— Ну, кто виноват да почему это случилось, думай не думай, ничего не поделаешь, — говорит Идзанами, явно потеряв интерес к разговору.

Но меня мучает беспокойство. Если умерла Камику, то вслед за ней должна умереть и Яёи. С какими мыслями Яёи приняла свою судьбу? Я решительно спрашиваю Идзанами:

— А что с Яёи?

— Этого я не знаю. Дух ее пока не появлялся, может быть, умерла удовлетворенной. Но мне ничего неизвестно.