Семья О’Брайен - Лайза Дженова (2015)

Он спускается с крутого холма по лестнице, а не по пандусу, когда вдруг оступается и видит перед собой лишь небо. Успевает съехать на спине по трем бетонным ступенькам, прежде чем прийти в себя и затормозить руками. Садится, уже чувствуя, как зацветают вдоль позвоночника болезненные ссадины. Оборачивается, чтобы осмотреть лестницу, ожидая увидеть какую-то помеху, из-за которой упал, – ветку, камень или щербину. Ничего. Он смотрит на вершину лестницы, оглядывает парк и площадку внизу. По крайней мере, его никто не видел.

Джес тяжело дышит и машет хвостом, ему не терпится идти дальше.

– Секундочку, Джес.

Джо по очереди поднимает руки и осматривает локти. Оба ободраны и кровоточат. Он стряхивает гравий, вытирает кровь и медленно встает.

Как же это он оступился? Должно быть, все коленка негодящая. Правое колено он вывихнул пару лет назад, когда преследовал подозреваемого в проникновении со взломом на Уоррен-стрит. Булыжные тротуары на вид, может, и миленькие, но кочковатые и неровные, бегать по ним замучаешься, особенно в темноте. Колено с тех пор так и не пришло в норму, то и дело подводит без предупреждения. Надо бы, наверное, провериться, но он по врачам не ходок.

Он с особенной осторожностью спускается по оставшимся ступеням и идет к Медфорд-стрит. Решает срезать путь, возвращаясь в сторону школы. Роузи уже скоро закончит, а он теперь чувствует острый укол в нижней части спины при каждом шаге. Ему хочется домой.

Когда он идет по Полк-стрит, рядом притормаживает машина. Донни Келли, лучший друг Джо с детства. Донни по-прежнему живет в городе, работает на «Скорой», поэтому они с Джо часто видятся, что по работе, что так.

– Ты что, перебрал, что ли, вчера? – спрашивает Донни, улыбаясь из открытого окна своего «Понтиака».

– А? – спрашивает Джо, улыбнувшись в ответ.

– Хромаешь, что ли?

– А, да, спину потянул.

– Хочешь, подвезу в горку, старичок?

– Нет, я справлюсь.

– Давай, залезай в машину.

– Мне нужны нагрузки, – говорит Джо, похлопывая себя по животу. – Как Мэтти?

– Хорошо.

– А Лори?

– Хорошо, у всех все хорошо. Слушай, ты уверен, что тебя никуда не отвезти?

– Нет, правда, спасибо.

– Тогда ладно, я поехал. Рад был повидаться, ОБ.

– И я рад, Донни.

Джо нарочно идет ровно, быстрым энергичным шагом, пока видит машину Донни, но когда Донни доезжает до вершины холма и скрывается из виду, Джо прекращает представление. Он еле плетется, с каждым шагом в его позвоночник вкручивается невидимый винт, и он жалеет, что не поехал.

Он вспоминает замечание Донни: не перебрал ли вчера. Он понимает, это просто шутка, но Джо всегда был щепетилен, когда дело касалось его репутации и выпивки. Никогда не выпивал больше двух кружек пива. Ну, иногда полировал пару пива глоточком виски, но только чтобы доказать, что мужик, а больше ничего.

Его мать пила. Допилась до дурдома, и все об этом знали. Дело давнее, но дерьмо прилипает. Люди ничего не забывают, и то, чей ты, так же важно, как то, кто ты. Все вроде как ждут, что ты станешь буйным пьяницей, если твоя мать допилась до смерти.

Рут О’Брайен допилась до смерти.

Вот что все говорят. Это его семейная легенда и наследство. Стоит о ней упомянуть, следом строем тянутся воспоминания. Очень быстро от них делается неловко, и он поспешно меняет тему, чтобы не пришлось «заходить туда». Как там «Ред Сокс»?

Но сегодня, то ли осмелев, то ли повзрослев, то ли просто из любопытства, он позволяет этой фразе подниматься с ним в гору. Рут О’Брайен допилась до смерти. На самом деле, все не сводится к этому. Да, она пила. В двух словах, пила так, что не могла толком ни ходить, ни говорить. Говорила и творила бог знает что. Впадала в ярость. Совсем себя не помнила, и когда отец перестал с ней справляться, то отправил ее в государственную больницу. Джо было всего двенадцать, когда она умерла.