Отпуск Мегрэ - Сименон Жорж (2001)

Пройдя через нее, они оказались совсем в другом мире, еще более напоминающем вату, еще более мягком и тихом, чем клиника. Должно быть, у монахинь туфли были на войлоке или мягкой резине, поскольку он не слышал шума шагов.

Дважды, когда они вступали в сложную сеть коридоров, он оборачивался, заслышав позади слабое шуршание широких юбок, перестук четок и вообще шелест, похожий на поток воздуха. Благочестивые сестры перемещались так, что сразу думалось о полете летучих мышей.

Он заметил часовенку с искусственными цветами на алтаре. Потом они вошли в приемную, где вдоль стен стояли черные кресла с бархатной малиновой обивкой.

– Преподобная матушка сейчас придет…

Опять все тот же шелест юбок и звук перебираемых четок, перемещение в воздухе накрахмаленных чепцов.

– Месье?..

Он вздрогнул, поскольку другие монахини были для него просто монахинями, когда эта, которая, хотя и носила такую же одежду, держа, как и они, руки в широких рукавах, была женщиной, явно занимающей иное социальное положение.

Высокая, сероглазая и породистая, она спокойно смотрела на него.

– Речь не идет о моей жене, – начал он, – мне необходимо было увидеться с вами, сестра…

Мегрэ подозревал, что следует сказать «преподобная мать» или что-то в этом роде, но у него не получалось.

– Нужно ваше разрешение для того, чтобы переговорить с сестрой Мари-Анжеликой.

Может быть, ему показалось, что она вздрогнула, но смотрела все так же спокойно и невозмутимо, а он уже снова стал раздражаться.

– Вы знаете, месье, что существует правило…

– Извините меня, сестра, но в данный момент вопрос о правилах не стоит.

Он покраснел, потому что вспылил первым.

– Я собиралась вам сказать, месье, что правила, – продолжала она все тем же ровным голосом, – позволяют вам встретиться с одной из наших сестер только в присутствии другой сестры.

– Даже если я приду с ордером от следователя?

Он обещал себе быть дипломатом, но эта породистая дама очень его раздражала, хотя причину объяснить он бы не смог. Просто чувствовал, что в это время господа из прокуратуры топтались вместе с инспекторами в маленьком домике Дюфье. А супруги Дюфье, которые всю жизнь работали, собирая по грошу, ничего не могли с этим поделать. Маленькая покойница лежала на постели, и, вместо того чтобы остаться со своею болью, они должны были отвечать на вопросы о своих самых интимных делах. А в это же время любопытные плющили носы о стекла окон, и журналисты слепили их своими вспышками магния.

– Сестра Мари-Анжелика очень молода, месье, и очень эмоциональна.

Он ограничился тем, что пожал плечами.

– Я сейчас пошлю, чтобы ее позвали.

Она вышла и что-то сказала одной из монахинь, находившихся за дверью, потом вернулась к нему.

– Я ожидала вашего визита. Сестра Мари-Анжелика вчера исповедовалась мне. Она серьезно нарушила правила, написав вам записку, не посоветовавшись со мной.

Он был поражен, сбит с толку, узнав, что его собеседница в курсе дела.

– Совершенно случайно ей несколько часов пришлось находиться в палате номер пятнадцать. Она еще не имеет опыта обращения с тяжелобольными, и бред несчастной девушки произвел на нее очень сильное впечатление.

Мегрэ недоверчиво спросил:

– Вы знакомы с доктором Беллами?

– Да. Я его знаю.

– Я хотел спросить, знаете ли вы его как врача или общаетесь просто по-человечески?

Ведь они должны принадлежать к одному кругу.

– Я знаю его только как медика. Сама я из Бордо.

Поскольку вы требуете, сестра Мари-Анжелика повторит вам текстуально те слова, которые она слышала. Я ей так приказала…

Конечно, это она, а не ей приказывают!