Всего один день. Лишь одна ночь (сборник) - Гейл Форман (2013)

Я стараюсь забыть тебя и тот день, который мы провели в Париже, вот уже девять месяцев, но, как видишь, получается не особо. Я, наверное, в первую очередь хочу узнать следующее: ты просто ушел? Если да, то все нормально. Ну, то есть не нормально, но если ты скажешь правду, я переживу. А если не ушел, то я и не знаю, что сказать. Разве только что мне жаль, что я сама ушла.

Я не представляю, как ты отреагируешь на это письмо (это же как призрак из прошлого). Но независимо от того, что тогда было, я надеюсь, что у тебя все в порядке.

Совсем не то, что думал Уиллем. И версия Тора тоже ошибочная. Уиллему требуется пара секунд, чтобы прийти в себя, и когда он собирается с мыслями, то обращается в равной степени к той, прежней Эллисон, что написала письмо, и к той, что сейчас сидит рядом.

– Я не уехал, – говорит он. – Рад, что ты про меня не забыла. И все было совсем не в порядке.

– Теперь я в курсе, – отвечает Эллисон. – Думаю, что где-то в глубине души я знала все уже тогда, но мне не хватило мужества в это поверить. В тот момент мне казалось, что все хорошо, но это было совсем не так. А вот теперь все хорошо.

Уиллем складывает письмо, осторожно, словно реликвию.

– И у меня не хватило мужества…

Он возвращает письмо Эллисон. Та качает головой и тихо произносит:

– Я писала его для тебя.

Уиллем точно знает, куда положить это письмо. Рядом с фото, на котором он запечатлен вместе с родителями в день своего восемнадцатилетия. Туда, где лежат фото дедушки и его сестры Ольги, о существовании которой он, как и о существовании письма Эллисон, узнал лишь совсем недавно. Это письмо должно занять место среди важных вещей, которые Уиллем считал утерянными и которые теперь нашлись.

– Я до сих пор не понимаю, – говорит Уиллем. – Я был на Блумстрат в прошлом месяце, но никакого письма мне не передали.

– Странно, – признает Эллисон. – Саския и Анамик не говорили, что ты приходил.

– Кто? – переспрашивает Уиллем.

– Они там живут.

– А-а-а. Ну, мы не виделись. Я открыл своим ключом.

Эллисон смеется:

– Теперь понятно. Вы ведь незнакомы, хотя они знают про тебя. И еще…

Она делает паузу, а затем заставляет себя закончить:

– Ана-Лусия.

– Ана-Лусия? – спрашивает Уиллем. Он не вспоминал об этой девушке с самой их ссоры перед прошлым Рождеством. – Что с ней?

– Мы виделись, – отвечает Эллисон.

– Ты встретилась с Аной-Лусией?!

Эллисон вспоминает, как та сильно разозлилась. Кто-то из ее колледжа рассказывал, что Уиллем изменял Ане-Лусии с какой-то француженкой. Когда она услышала об этом, казалось, в голове Эллисон подтвердилось все плохое, что она подозревала в нем.

– И как все прошло? – спрашивает Уиллем.

– Мы не подрались, если ты об этом.

Уиллем морщится.

– Кажется, она была тебе не очень-то рада, – говорит он.

– Кстати, я не поняла, почему. Мы ведь даже незнакомы.

– Виделись. Один раз.

Эллисон качает головой:

– Нет. Я бы вспомнила.

– В Париже. В Латинском квартале.

Перед глазами Эллисон проносится ворох открыток, которые она просматривала в тот день, пока Уиллем разговаривал с какими-то «знакомыми». Неужели там была и Ана-Лусия?

– Но с чего ей меня ненавидеть? – спрашивает Эллисон, вспоминая, как ревновала его к любой девушке, которой Уиллем, казалось, был увлечен. Но ревность тут ни при чем. Ана-Лусия прямо-таки выбросила Эллисон из своей комнаты в общежитии.

– Потому что она застала меня за покупкой билетов на самолет – я собирался тебя искать, – честно отвечает Уиллем.