Всего один день. Лишь одна ночь (сборник) - Гейл Форман (2013)

Поначалу я решила, что она про сегодняшнюю вечеринку, но потом понимаю, что про руины. Мне ведь все же удалось уговорить родителей съездить в такое место, где мы еще не бывали. Вместо Тулума мы поехали в Кобу. И, как я и надеялась, по пути мы остановились в деревеньке, во мне на миг проснулся энтузиазм, я думала, что вот оно, я все же вырвалась в настоящую Мексику. Ну да, со всей семьей на буксире, но это же поселение майя. Но Сьюзан с моей мамой начали как безумные скупать бижутерию из бусин, местные жители сыграли нам на барабанах, пригласили на круговой танец, произвели даже традиционное духовное очищение. Все снимали происходящее на видео, а после ритуала очищения папа «пожертвовал» десять баксов, так как перед нами появилась шляпа, которую невозможно было игнорировать, и я поняла, что и это такое же туристическое место.

В номере тихо. Родители в постелях, но, как только дверь закрывается, моя мама выглядывает из спальни.

– Рано вы, – комментирует она.

– Я устала, – придумывает Мелани. – Спокойной ночи. С Новым годом. – Она тихо удаляется в нашу комнату, мама целует меня, поздравляя с Новым годом, и уходит к себе.

А я вообще совершенно не устала, так что выхожу на балкон и сижу, слушаю звуки, которые доносятся с идущей на убыль вечеринки при отеле. На горизонте намечается гроза. Я достаю телефон и впервые за эти месяцы открываю свой фотоальбом.

Его лицо так красиво, что у меня скручивает живот. Но он кажется нереальным, не настоящим знакомым. Потом я смотрю на себя – на фотографии – и ее тоже едва узнаю, и не только из-за прически, она вообще кажется другим человеком. Это не я. Это Лулу. И ее не стало так же, как и его.

Чистый лист. Так сказал певец. Может, мое желание и не исполнится, но перевернуть страницу и начать с чистого листа я могу.

Я целую минуту разрешаю себе смотреть на снимок Уиллема и Лулу в Париже.

– С Новым годом, – говорю им я. И стираю.

Девятнадцать

Январь

Колледж

Пока я отдыхала в Мексике, Бостон на полметра засыпало снегом, и все время стоит мороз, так что, когда я возвращаюсь на кампус, там как в серой гнетущей тундре. Я приезжаю за несколько дней до начала занятий под предлогом, что намерена готовиться к новому семестру, но на самом деле мне просто невыносимо было сидеть дома под пристальным взглядом своего надзирателя. Я и в Канкуне-то замучилась, а дома, где я осталась даже без Мелани – она отправилась в Нью-Йорк на следующий же день после нашего возвращения, хотя мы так и не наладили отношения, которые в последнее время шли как-то странно, – стало совсем ужасно.

Великолепная Тройка тоже возвращается, они провели каникулы насыщенно, у них появились понятные только им шутки. Они отмечали Новый год вместе в домике Кендры в Вирджиния-Бич, купались там в снегу и теперь заказывают себе майки с белыми медведями. Со мной они довольно приветливы, расспрашивают о поездке, но в этой атмосфере дружелюбия мне трудно даже дышать, так что я напяливаю на себя несколько свитеров и куртку и плетусь в книжный за новой рабочей тетрадью по китайскому.

В отделе иностранной литературы у меня звонит мобильник. Можно даже не смотреть, кто это. С тех пор, как я уехала, она звонит по два раза в день.

– Привет, мам.

– Эллисон Хили, – голос в трубке пронзительный и жизнерадостный, совсем не как у нее.

– Да, это Эллисон.

– Здравствуй, Эллисон. Это Гретхен Прайс из студенческого центра.

Я молчу, мне становится дурно, я едва дышу.

– Да?

– Хотела поинтересоваться, не зайдешь ли ты поздороваться.

Меня может в любую минуту вырвать на стопку «Buongiorno Italiano»[33].

– Вам мама звонила?

– Мама? Нет, – я слышу какой-то грохот. – Черт. Погоди, – раздается еще какой-то шум, потом она возвращается. – Слушай, извини, что я так срочно, но сейчас у меня, похоже, такой модус операнди. Я бы хотела, чтобы ты зашла до начала семестра.