Англия: Портрет народа - Джереми Паксман (1999)

Сошедшая на берег в Кале в 1836 году романистка миссис Фрэнсис Троллоп так передает случайно услышанный разговор одного молодого человека, который первый раз отправился во Францию, с более опытным путешественником, умудренным в делах мирских дальше белых утесов Дувра.

– Какой жуткий запах! – поморщился непосвященный новичок, зажимая нос вынутым из кармана платком.

– Это запах континента, сэр, – ответил человек бывалый.

Так оно и было.

Как гласит поговорка, история – следствие географии. Но если существует такая вещь, как национальная психология, то, возможно, она тоже вытекает из географии. Разве жил бы во французах неизменный страх перед Германией, если бы германские армии не переходили так часто границы их страны? Разве смогла бы Швейцария продолжать свое аморальное процветание, не будь она страной горной? Само отсутствие географии у евреев породило сионизм, одно из самых мощных идеологических течений XX века. На англичан первое и глубокое воздействие оказывает тот факт, что они живут на острове.

А вот как они почитали своих ближайших соседей на континенте. Неприличные картинки назывались «французскими открытками» или «французскими гравюрами». Проституток называли «французская консульская гвардия» (считают, что изначально так называли проституток, разгуливавших у консульства Франции в Буэнос-Айресе). Они могли носить свободное нижнее белье – «французские панталоны». Пользовавшийся их услугами «брал уроки французского». Если в результате он подхватывал сифилис, это называлось заразиться «французской болезнью», «французской подагрой», «французской оспой», «французскими шариками», «французским прахом» или говорили, что ему сделан «французский комплимент». Он мог заполучить «французскую корону», характерные опухлости которой назывались «французской свинкой». Если эти «французские» дела принимали особенно скверный оборот, из-за этой болезни он мог лишиться носа, в результате чего начинал дышать через «французский фагот». Чтобы уберечься от этой напасти, следовало надевать «французское письмо», или «французский сейф», или просто «француза» (ну а сами французы пользовались capote anglaise[13]).

Однако на сексе все не заканчивалось. Существовала всеобщая тенденция приписывать французам почти любое необычное или плохое поведение. На вопрос, как ему приготовить говядину, англичанин мог ответить «под француза», имея в виду ненадежность этой нации – то есть все время переворачивая и переворачивая. Доктор Джонсон уверял даже, что встречал некий труд, в котором предпринималась попытка доказать, что для формы флюгера – «сделанного руками человека петушка, который укрепляется на вершине шпиля и показывает своим вращением направление ветра» – выбран французский национальный символ[14]. «Французским вразнос» торговцы называли воровской жаргон. О подстрелившем фазана, когда охота на них была запрещена, говорили, что он «убил французского голубя». В крикете 1940-х годов «французским» называли бросок, при котором мяч хоть и срезался с ребра биты бэтсмена, но все же проскальзывал мимо пытающихся поймать его полевых игроков. Даже в 1950-х годах англичане, выругавшись, по-прежнему, извиняясь, просили «прощения за свой французский» (говорят, это выражение использовал премьер-министр Джон Мейджор даже в 1990-х), а отлучку без разрешения называют «уходом по-французски». Объятия с щекотанием миндалевидной железы – по-прежнему «французский поцелуй», словно ни одному англичанину никогда бы и в голову не пришло сунуть язык в рот другому, не придумай этого французы.