Коронная башня. Роза и шип (сборник) - Майкл Салливан (2013)

– У вас там есть родня? Или какие-нибудь знакомые, кто мог бы вам помочь?

Она покачала головой, и Адриан заметил, что у нее дрожат губы.

– В общем-то это не ваши проблемы, – печально вымолвила она. – Как-нибудь выживу…

– Послушайте, по прибытии в Колнору Фарлан намерен доложить обо всем шерифу. Начнется расследование. Если человек в капюшоне виновен, его будут судить и вынесут ему соответствующий приговор. Тогда вы сможете вернуться домой в Вернес. Вряд ли воры забрали все, что у вас было. Ваш дом все еще на месте, вы могли бы сдавать комнаты внаем или что-нибудь подобное.

Вивиан снова посмотрела на человека в капюшоне и прошептала:

– А если я вообще не доберусь до Колноры? Вдруг он убьет меня прямо здесь, на барже?

– Я этого не допущу.

– Как бы мне хотелось в это поверить! Но вы не сможете его остановить. Он проберется ко мне в каюту, и утром я уже буду мертва, и никому не будет до этого дела.

– Знаете, просто заприте дверь и загородите ее всем, что найдете в каюте. Он не сможет проникнуть к вам, не наделав шума. Я услышу и тотчас же приду на помощь.

Она вытерла глаза.

– Так я и сделаю, спасибо. Остается только надеяться, что этого будет достаточно.

Глава четвертая

«Гадкая голова»

После побоев даже пустые ведра на коромысле казались Гвен неподъемными и причиняли боль спине и плечам. Гру не простил ей вмешательства Итана. Однако следов он не оставил; порченый товар всегда продавался со скидкой.

Дойдя до общественного колодца на Кривой улице, Гвен сняла ведра, присела на край колодца и огляделась по сторонам. Время было еще раннее, солнце едва проглядывало между покатой крышей трактира и покосившейся крышей дома напротив. Эйвон рассказывала, что там когда-то находился постоялый двор, но это было давным-давно. Гвен почти могла себе это представить. Теперь дом пустовал, там никто не жил, кроме крыс и охотившихся на них псов. Состояние постоялого двора отражало состояние всего Нижнего квартала, в особенности Кривой улицы – тупик во всех смыслах слова.

Сколько Гвен себя помнила, мать бесконечно рассказывала ей о Медфорде, который однажды станет для них домом. Гвен представляла себе красивое место, полное каменных зданий и роскошных карет. Она мечтала, что они поселятся в одном из красивых домов с фонтаном, откуда можно будет брать воду, и поющими торговцами, как в Калисе. Даже сейчас, сидя на каменном краю колодца, Гвен не переставала удивляться тому, сколь разительно отличались ее детские мечты от действительности.

«Представляла ли мама на самом деле, куда мы направляемся?» – в который уже раз задавалась она вопросом.

Вся жизнь ее матери была подчинена одной-единственной цели – добраться до Медфорда. Годами она говорила об этом городе. Оглядываясь назад, Гвен видела теперь то, о чем в детстве не задумывалась. Они с матерью путешествовали вдвоем. Женщина с ребенком никогда бы не отправилась в далекое плавание одна, не будь у нее на то веской причины, даже если бы в конце пути ей был обещан рай. Кроме того, тенкинки никогда не путешествовали без сопровождения.

Странным было и имя, которое Иллия выбрала для своей единственной дочери: Гвендолин. Мать родилась в племени ованда и, согласно обычаю, должна была назвать ребенка в честь какого-нибудь предка, но у них в роду точно не могло быть никого по имени Гвендолин. Красивое имя, но не тенкинское. Так могли назвать светлокожую, белокурую девочку с голубыми глазами. До прибытия в Вернес Гвен никогда не видела женщин со светлыми волосами, и даже там они были редкостью. Лишь много лет спустя, когда Гвен наконец поселилась на севере, она повстречала других девушек с похожими именами. Однако имени оказалось недостаточно, чтобы ее сочли своей в чужих землях. Все светлокожие путешественники и лавочники смотрели на нее с презрением.