История Рима от основания Города - Тит Ливий

26. Огромные силы сабинян, производя ужасный разгром, подступили почти к самым стенам города: поля были страшно опустошены, на город наведен страх. Тогда плебеи, смилостивившись, взялись за оружие: несмотря на протесты трибунов, набрано было две больших армии. Одну повел Навтий против сабинян и, расположившись лагерем у Эрета, с малыми отрядами, нападая преимущественно в ночное время, произвел такое опустошение в сабинских полях, что сравнительно с ними римские пределы казались почти нетронутыми. Минуций в исполнении возложенного на него поручения не обнаружил такой же силы духа и не имел такого же счастья; расположившись недалеко от врага, не потерпев никакого значительного поражения, он робко держался в лагере. Заметив это, враги, став дерзкими при виде страха противника, как это обыкновенно бывает, напали ночью на лагерь; но так как открытое нападение не имело успеха, то на следующий день они обложили его окопами. Однако, прежде чем они успели заградить все выходы, пять всадников, пробравшись через неприятельские посты, принесли в Рим известие, что консул и армия в осаде. Ничего не могло случиться так нежданно-негаданно. Распространились такой страх и такое смятение, точно враги осаждали не лагерь, а город. Приглашен был консул Навтий; но так как на него мало было надежды и решено было выбрать диктатора, который бы поддержал потрясенное государство, то с общего согласия выбран был Луций Квинкций Цинциннат.

Нижеследующее должны внимательно выслушать те, которые презирают все людские блага, кроме богатств, и думают, что нет места ни почету, ни доблести там, где нет изобилия в сокровищах. Луций Квинкций, единственная надежда Римского государства, обрабатывал за Тибром, против того места, где теперь находится верфь, поле в четыре югера[272], именуемое Квинкциевым лугом. Там, когда он усердно рыл канаву заступом или пахал – во всяком случае занят был полевыми работами, это известно точно, – послы, обменявшись с ним взаимными приветствиями, попросили его, на благо ему и государству, выслушать в тоге[273] поручение сената; спрашивая с удивлением, все ли благополучно, он приказывает жене своей Рацилии поскорее подать из хижины тогу. Когда, отерши пыль и пот и одевшись в тогу, он выступил вперед, послы, принося поздравление, приветствуют его диктатором, призывают в город, объясняют, какая паника в войске. Для Квинкция был приготовлен по распоряжению властей корабль, и, когда он переправился, его встретили три сына, затем остальные близкие и друзья и, наконец, бóльшая часть сенаторов. В сопровождении этой толпы, в предшествии ликторов он отведен был в свой дом. И плебеи сбежались в большом количестве; но они далеко не с такой радостью смотрели на Квинкция, считая и власть эту чрезмерной, и мужа этого еще более крутым, чем сама власть. И в ту ночь ограничились тем, что расставили караулы в городе.