Рокировка - Черкасов Дмитрий (2003)

Вскоре, однако, пришлось выходить из тени. Черемисов взлохматил волосы, сунул сигаретку в зубы и, поплевывая, пошпилял особой блатной походкой своего детства.

— Дятла вижу. — почти сразу доложил он по связи. — Не спешит… оглянулся. Улица пустая, блин. Мы тут с ним как два волоска на лысине.

— Я проеду вперед до проспекта Гагарина и поставлю машину за поворотом. Сворачивай, заменимся, сядешь за руль.

— Он тебя уже видел.

— А что делать? Сейчас изображу что-нибудь.

— Пустите меня! — дернула его за плечо Пушок.

— Давай я пойду. — предложил опер. — Здесь пока все просто.

Андрей быстро проехал по Бассейной, миновав вначале фланирующего Морзика, потом мрачно сосредоточенного брюнета. Опередив его метров на триста, свернул направо, съехал в сторонку.

— С богом! Морзик, тебя Серега подменит.

— Какой, к черту, Серега?

— Увидишь. Сворачивай, не тяни, а то засветимся. Он весь настороже, я чувствую…

Опер Серега, покашливая, подняв воротник с устройством связи, перешел улицу и купил газетку в киоске. С газеткой в руке он медленно побрел вдоль улицы и Дятел понемногу нагонял его. Морзик свернул и вскоре уже сменил Лехельта за рулем.

— Все прямо пилит, да прямо… — прошептал по связи опер и закашлялся.

— Дотянешь до улицы Победы — сворачивай налево и жди нас! — скомандовал Лехельт.

Они спешно заехали вперед, обогнув квартал, и на углу Московского проспекта выставили на перекрестке Пушка.

— Стой, грызи семечки, смотри куда пойдет и докладывай. Никакой самодеятельности! Мы заберем Серегу и вернемся.

Операция шла экспромтом, и пока неплохо, но все же они едва его не «грохнули», запоздав с возвращением. В динамиках запищал звонкий голос Пушка:

— Он уходит! Уходит! Идет к метро по Московскому! Я его уже не вижу в толпе… за ним иду!

— Стоять! — зарычал Дональд, припомнив вчерашнюю сцену и представив, как стажер Людмилка крадется сейчас средь бела дня за этим заведенным дядечкой. — Вовка, жми!

Они подлетели к метро в тот самый миг, когда знакомая широкая спина в коже исчезала в дверях. Лехельт выскочил и побежал за ним, на ходу срывая с плеч куртку.

— Все. — вздохнул Морзик. — Андрюха протянет его, сколько сможет — и все. Выйдет на поверхность, свяжется с базой — и мы его подберем.

— Да. — сказал опер.

— Что?

— Ничего. Просто — да.

Они подождали взволнованного Пушка, отогнали машину в сторонку.

— Можно перекусить. — вяло предложил Черемисов.

Есть не хотелось. Каждый мысленно был там, в переходах и вагонах метро.

Минут через полста в окошко машины побарабанил пальцем неопрятный типчик в вязаной шапочке, надвинутой на глаза, гоняющий за щекой кусок чуингама.

— Я вас едва нашел! Думал уже, что уехали!

Людмила открыла рот.

Дональда было не узнать. Он вывернул куртку ярко-лиловой стороной, волосы спрятал под шапку, сгорбился и часто жевал. Этакий мелкий городской поганец.

Сел в салон, потянулся, расслабился.

Приоткрыл дверцу и с удовольствием выплюнул жвачку.

— Терпеть не могу ментол!

Вся троица уставилась на него в ожидании.

— Я дотянул его до метро Дыбенко. — сказал Дональд. — Дальше пришлось оставить, прикид слишком яркий.

Опер вздохнул.

— Он работает в метро. — сказал Дональд. — У него бесплатный проезд, по служебке. Там, на Дыбенко, его знает куча народа. Он разговаривал с дежурным по станции, и с контролером на входе лясы точил. И милиция с ним поздоровалась. А я вернулся к вам своим ходом, чтобы поскорее. Пока еще проверился на всякий случай…

Провериться на отсутствие хвоста в такой ситуации следовало непременно.

— Андрюха, ты гений! — засмеялся Черемисов.