Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная - Уолтер Айзексон (2015)

Во время этих замечательных каникул он пытался успокоить Ганса Альберта, который написал ему, что скучает по отцу: “Напиши мне, пожалуйста, по крайней мере, почему ты не приезжаешь”44. Тон объяснения Эйнштейна был грустным и виноватым: “Ты можешь легко понять, почему я не смог приехать. Этой зимой мне было так плохо, что мне пришлось два месяца провести в постели. Каждое блюдо для меня должно готовиться специальным образом. Я не могу делать резких движений. Так что мне не разрешили ни ходить на прогулку с тобой, ни питаться в отеле… К этому следует добавить, что я поссорился с Анной Бессо и не хочу снова стать обузой для господина Цангера, и наконец, я сомневался, значил бы что-нибудь мой приезд для тебя”45.

Его сын все понимал. Он писал ему письма, полные новостей и идей, включая описание и эскиз маятника внутри монорельса, который бы качался и разрывал электрическую цепь, когда поезд слишком сильно наклоняется.

Эйнштейн несправедливо укорял Ганса Альберта за то, что тот не нашел способа приехать к нему в Германию на каникулы. Это потребовало бы от Марич отказаться от запрета на такие поездки, внесенного в их соглашение о разводе, да и вообще это было невыполнимо. “Мой приезд в Германию едва ли не более невозможен, чем твой приезд сюда, – писал ему Ганс Альберт, – потому что сейчас я единственный в семье могу ходить за покупками”46.

И как раз в это время Эйнштейн, стремившийся быть ближе к своим мальчикам, подвергся искушению вернуться в Цюрих. Во время своего балтийского отпуска 1918 года он получил совместное приглашение на работу от Цюрихского университета и его старого Политехникума. Физик Эдгар Мейер сообщил ему: “Вы можете на этой должности заниматься всем, чем хотите”. В шутку Эйнштейн написал Бессо: “Как рад я был бы восемнадцать лет назад, если бы мне предложили хотя бы позицию ассистента”47.

Эйнштейн признался, что мучился, принимая решение. Цюрих был его “настоящим домом”, а Швейцария – единственной страной, с которой он чувствовал какую-то родственную связь. Кроме того, там он был бы рядом с сыновьями.

Но было одно препятствие: если он бы переехал поближе к своим сыновьям, он бы оказался рядом с их матерью. Даже Эйнштейну, который умел абстрагироваться от личных переживаний, было бы трудно жить с Эльзой в том же городе, где жила его первая жена. “Мои основные личные проблемы никогда не кончатся, если я снова брошу якорь в Цюрихе, – написал он Бессо, – хотя перспектива быть рядом с моими детьми кажется заманчивой”48.

Эльза была категорически против такого решения, ее такая перспектива ужасала. Она умоляла Эйнштейна не принимать предложения. Эйнштейн, видимо, относился весьма внимательно к желаниям Эльзы и поэтому отказался от перехода на полную ставку в Цюрихский университет.

Но он выбрал вариант, которого обычно избегал: компромисс. Он сохранил свой пост в Берлине, но согласился быть еще и приглашенным лектором в Цюрихе, то есть приезжать туда два раза в год и читать лекции в течение месяца. Это, как он подумал, может стать обоюдовыгодным решением.

Со свойственной швейцарцам сверхосторожностью цюрихское начальство утвердило контракт на чтение лекций, по которому Эйнштейну “в порядке эксперимента” оплачивали его расходы, но не платили гонорар. Как вскоре выяснилось, они поступили мудро: сначала лекции Эйнштейна действительно пользовались большой популярностью, но постепенно на них стало приходить все меньше слушателей, и через два года их отменили.

Социал-демократ