Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная - Уолтер Айзексон (2015)

Эльза любила мужа. К тому же она преклонялась перед ним. Она осознавала, что должна принимать его целиком, со всеми сложностями, в частности и потому, что ее жизнь в качестве миссис Эйнштейн включала в себя много приятных вещей. “Такой гений должен был бы быть безупречным во всех отношениях, – сказала она художнику и граверу Герману Штруку, который примерно в то же время нарисовал портрет пятидесятилетнего Эйнштейна (как и другой его портрет за девять лет до того). – Но природа так не поступает. Если она расточительна в одном, в другом она слишком экономна”. Хорошее и плохое надо было принимать одновременно. “Вы должны смотреть на него как на единое целое, – объясняла она. – Бог наделил его великодушием, и я считаю его замечательным, хотя жизнь с ним изматывает и во многом сложна”16.

Другая, самая важная в жизни Эйнштейна женщина была абсолютно благоразумна, преданна, всегда вставала на его защиту и не представляла никакой угрозы для Эльзы. Хелен Дукас стала секретарем Эйнштейна в 1928 году, когда приступ миокардита приковал его к постели. Эльза знала ее сестру, которая руководила организацией, помогавшей еврейским сиротам, где Эльза была почетным президентом. Эльза предварительно, прежде чем представить Хелен Эйнштейну, переговорила с ней. Почувствовав, что Дукас можно доверять и, что еще важнее, она безопасна со всех точек зрения, Эльза предложила ей работу еще до встречи нового секретаря с мужем.

Когда Дукас – тогда ей было тридцать два – проводили в комнату, где лежал больной Эйнштейн, он протянул ей руку и улыбнулся: “Здесь лежит труп постаревшего дитяти”. С этого момента и до его смерти в 1955 году, а на самом деле до ее смерти в 1982 году, Дукас, которая никогда не была замужем, яростно защищала его время, его право на личную жизнь, его репутацию, а позже и его наследие. “Ее инстинкт напоминал магнитную стрелку компаса: он был столь же непогрешим и столь же прямо указывал нужное направление”, – так позднее охарактеризовал ее Джордж Дайсон. Хотя Дукас могла изобразить приятную улыбку, быть оживленной и непосредственной с теми, кто ей нравился, она, как правило, была сурова, неуступчива, а временами и раздражительна17.

Она была больше чем секретарь. Назойливому посетителю, пришедшему к Эйнштейну, она могла показаться его сторожевым псом – или, как называл ее он сам, Цербером, охраняющим вход в его личное небольшое царство Аида. Она не подпускала к нему слишком близко журналистов, ограждала его от писем, которые, по ее мнению, не стоили его внимания, скрывала все, что, согласно ее решению, относилось к разряду личного. Через некоторое время она стала практически членом семьи.

Еще одним частым посетителем был молодой немецкий математик из Вены Вальтер Майер. Затем он стал ассистентом Эйнштейна. Эйнштейн называл его своим “калькулятором”. Вместе они работали над некоторыми статьями по единой теории поля. Эйнштейн считал его “славным малым, который, если бы не был евреем, уже давно был бы профессором”18.

Даже Милеве Марич, которая после развода взяла девичью фамилию, а теперь опять начала пользоваться фамилией Эйнштейн, удалось наладить с ним напряженные, но вполне приемлемые отношения. Из поездки в Южную Америку он привез ей горшки с кактусами. Поскольку Милева любила растения, это можно было рассматривать как знак примирения. Приезжая в Цюрих, Эйнштейн иногда останавливался у нее на квартире.

Эйнштейн даже пригласил Милеву остановиться у него и Эльзы, когда она будет в Берлине. Такое предложение могло поставить в неудобное положение каждого из них, и Милева разумно предпочла жить у Габеров. Их отношения настолько улучшились, сказал ей Эйнштейн, что друзья удивляются, когда он начинает рассказывать, как прекрасно они ладят. “Эльза тоже рада, что ты и мальчики перестали относиться к ней враждебно”, – добавил он19.