Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная - Уолтер Айзексон (2015)

Эйнштейн верил, что он скорее хороший, чем неблагонадежный гражданин. Прочтя Первую поправку, он пришел к выводу, что следование ее духу и составляет суть заветной американской свободы. Один из разгневанных критиков отправил ему открытку, где было перечислено то, что он назвал “американским символом веры”. В частности, там было сказано: “Моя обязанность по отношению к моей стране – любить ее, придерживаться ее Конституции, следовать ее законам”. Эйнштейн в уголке написал: “Это именно то, что я и делаю”21.

Когда великому негритянскому писателю, общественному деятелю и ученому У. Э. Б. Дюбуа были предъявлены обвинения в связи с помощью в распространении петиции, инициированной Всемирным советом мира, Эйнштейн вызвался выступить как свидетель защиты. Это предложение выражало неразрывную связь в отношении Эйнштейна к гражданским правам и свободе слова. Когда адвокат Дюбуа сообщил суду, что планируется появление Эйнштейна, судья предпочел поскорее закрыть дело22.

Другой снаряд упал гораздо ближе к дому: речь идет о деле Дж. Роберта Оппенгеймера. Оппенгеймер, до того возглавлявший группу ученых – создателей атомной бомбы, а затем ставший директором Института, куда Эйнштейн все еще время от времени приходил на работу, оставался советником Комиссии по атомной энергии и сохранил допуск к секретным работам. Сначала Оппенгеймер был противником работ по созданию водородной бомбы, почему и приобрел противника в лице Эдварда Теллера. От него отвернулся и директор Комиссии Льюис Штраус. До войны жена Оппенгеймера Кити и его брат Фрэнк были членами коммунистической партии, да и сам Оппенгеймер выказывал симпатии как к членам партии, так и к ученым, чья лояльность теперь была поставлена под сомнение23.

По этим причинам в 1953 году была предпринята попытка лишить Оппенгеймера допуска к секретным работам. Срок действия допуска и так скоро кончался, что позволяло спокойно решить этот вопрос. Но в напряженной атмосфере тех лет ни Оппенгеймер, ни его противники не желали поступиться принципами. Поэтому в Вашингтоне были назначены секретные слушания.

Однажды в Институте Эйнштейн столкнулся с Оппенгеймером, который готовился к слушаниям. Они поговорили несколько минут, и Оппенгеймер, сев в машину, подробно пересказал этот разговор одному из своих друзей. “Эйнштейн считает, что нападки на меня столь оскорбительны, что мне лучше подать в отставку”, – сказал он. Эйнштейн считал Оппенгеймера “дураком” уже за то, что тот отвечает на обвинения. Сослужив своей стране такую службу, он может позволить себе не участвовать в “охоте на ведьм”24.

В апреле 1954 года, через несколько дней после начала секретных слушаний, именно тогда, когда журналист CBS Эдвард Р. Мэрроу бросил вызов Джозефу Маккарти, а споры вокруг секретных расследований достигли высшей точки, эта история стала достоянием гласности. Произошло это благодаря опубликованному на первой странице эксклюзивному материалу журналиста The New York Times Джеймса Рестона25. И опять споры вокруг секретного расследования в отношении лояльности Оппенгеймера мгновенно поляризовали общество.

Абрахам Пайс, предупрежденный, что вот-вот разразится скандал, отправился на Мерсер-стрит удостовериться, что Эйнштейн готов к неизбежным звонкам журналистов. Эйнштейн был удивлен и огорчен, узнав от Пайса, что Оппенгеймер продолжает настаивать на слушаниях, вместо того чтобы просто порвать с правительством. “Беда Оппенгеймера в том, что он любит женщину, которая не любит его. Я имею в виду правительство Соединенных Штатов”, – сказал Эйнштейн. Все, что Оппенгеймер должен сделать, уверял он Пайса, это “поехать в Вашингтон, сообщить чиновникам, что они болваны, а затем уехать домой”26.