Лимонов - Эммануэль Каррер

Да, можно воспринимать все именно так. Эдуард мог бы расценивать как чудесный подарок свое появление в этом доме, где с некоторых пор он почти живет. Великолепно все, кроме одного: «Дженни, ты, черт побери, – служанка, а я – любовник служанки!» Эта фраза вырвалась у него однажды, как плевок ей в лицо. Он хотел вывести ее из себя. Она смотрит на него, и в глазах у нее больше удивления, чем обиды, как будто он не в себе, и вместо того, чтобы возмутиться, Дженни спокойно отвечает: «Никто не заставляет тебя оставаться здесь, Эд». Ответ простой, но хороший. Нет, оставаться его никто не принуждает. Только теперь, поняв, что значит жить в роскоши, он, в свои тридцать пять никогда не живший в приличных условиях, совершенно не готов вернуться в гостиницу «Эмбасси», коротать свои праздные дни на лужайке Центрального парка, путаться в подворотнях с кем попало. Как жаль, сетует он, что Стивен не голубой.

7

Шмаков, который знает всех, рассказывает ему новости о Елене. Эдуард считал, что с момента их разрыва она вращается в сферах, недоступных для него: лофты, шампанское, кокаин, всемирно известные артисты и модели, но в действительности все оборачивалось для нее не так уж хорошо. С Жан-Пьером она рассталась, у нее были другие любовники, и они обращались с ней не лучшим образом, а последний и вовсе ее бросил.

Они увиделись. Она живет в жалкой крошечной квартирке, которая ничуть не лучше их норы на Лексингтон-авеню. У нее заложен нос, красные глаза, холодильник пустой. Ее мало интересует, как он живет, и это его устраивает: неприятно признаваться, что живешь со служанкой. Они выходят прогуляться, и он, зная, что шопинг для нее, как и для него, лучшее лекарство, предлагает ей зайти в «Блумингдейл» и купить себе что-нибудь. «Выбирай что хочешь», – предлагает он. В ее взгляде – недоверие и тревога: а есть ли у него деньги? Можно не беспокоиться. Он только что получил свой вэлфер. Ладно. Угадайте, что выбрала Елена? Трусики. Пару хорошеньких маленьких трусиков, какие носят проститутки, чтобы прятать в них свою пизду, теперь для него запретную. Она хочет их примерить, выходит из кабины в туфлях на высоких каблуках, без лифчика, в колготках, на которые надеты трусики – такие тоненькие, что видны волосы на лобке.

Он не понимает, откуда у нее взялась эта манера – выходить на публику в таком виде, нимало не стесняясь: может, профессиональная привычка? Или она делает это специально, чтобы возбудить его и оставить ни с чем? Он чувствует к ней презрение: шлюха, неудавшаяся модель, которая кончит плохо, но из глубины души поднимается волна любви и жалости, которая его захлестывает. Его русская принцесса превратилась в жалкое существо, вульгарное и напуганное, и оттого злое, но из-за этого она становится ему еще дороже. Теперь ему хочется не столько с ней спать, сколько прижать к себе, баюкать и утешать. Хочется сказать: «Давай бросим эти глупости и уйдем отсюда вместе, пока еще не поздно, дадим друг другу еще один шанс. Единственная вещь, представляющая ценность в жизни, – это любовь и доверие к кому-то, а доверять мне ты можешь, я – с тобой, я добрый и сильный, если я даю кому-то слово, то не отбираю его назад. Мы не можем вернуться в свою страну, но мы можем уехать из большого города, который нас унижает, и поселиться в каком-нибудь тихом уголке. Я найду себе простую работу, стану перевозить мебель, как Леня Косогор, а потом куплю грузовик или даже два и стану хозяином. У нас будет семья, вечером ты будешь кормить меня супом, а я буду рассказывать, как прошел день, а ночью мы прижмемся друг к другу, и я скажу, что люблю тебя, я буду любить тебя всегда и закрою тебе глаза или ты закроешь мне».