Электрические сны (сборник) - Филип Киндред Дик (1953, 1954, 1955)

Отдельно от города Мейсон-Хейтс существовать не может. Они связаны. Пять тысяч человек переехали оттуда сюда. Они где-то работают, где-то обедают, с кем-то общаются.

Насколько глубоко перемены затронули город?

Пейн бросил на прилавок монетку и, одолев дверь, побежал на станцию. Надо срочно возвращаться. Как там Лора, цела ли? Не пропала? А сам он в безопасности?

От страха перехватило дыхание. Лора, все, нажитое нелегким трудом, его планы, надежды, мечты. Черт с ней, с загадкой Мейсон-Хейтс. Его собственная жизнь под угрозой. Необходимо убедиться, что его личный мир не смыли круги перемен, расходящиеся от Мейсон-Хейтс.

– Куда едем? – спросил таксист, когда Пейн выскочил из дверей вокзала.

Тот назвал адрес, и такси влилось в поток машин. Пейн ерзал на сиденье. Мимо пролетали офисные здания. Клерки уже потянулись с работы, они заполонили все улицы и кучковались на каждом углу.

Насколько сильны перемены? Вот этот супермаркет, он всегда здесь стоял? А рядом приютилась лавка чистильщика сапог, раньше Пейн ее не замечал.

МЕБЕЛЬ МОРРИСА

Этого магазина он точно не помнил. Но какой отсюда вывод? В голове все смешалось. Как отличить новое от старого?

Такси затормозило у подъезда. На миг Пейн замер, озираясь. На углу квартала ставил тент хозяин магазина итальянской кулинарии. Этот продуктовый был здесь раньше?

Пейн не помнил.

А куда делся мясной рынок на той стороне улицы? Теперь там выстроились в ряд аккуратные домики. Выглядят так, будто торчат здесь с незапамятных времен. Был рынок или не было? Дома стояли как влитые.

Через квартал на доме блестел полосатый столбик парикмахерской. Раньше тут была парикмахерская?

Может, да. А может, и нет. Все текло, все менялось. Что-то появлялось, что-то исчезало. Память, она же слепок прошлого. Как ей верить-то? На что опереться?

Ужас сковал его. Лора. Смысл его жизни…

Пейн забежал на крыльцо и толкнул дверь подъезда. Взлетел по лестнице на второй этаж. Квартира была не заперта. Сердце подкатило к горлу. Входя внутрь, он молча возносил молитвы.

В гостиной было тихо и темно. Яркий луч пробивался в узкую щель между шторами. Выпученными глазами Пейн обвел комнату. Голубой диван, стопка журналов на подлокотнике. Низенький столик из светлого дуба. Телевизор. И ни души.

– Лора! – выдохнул он.

Лора, тревожно озираясь, выскочила из кухни.

– Боб! Ты уже дома? Что-то случилось?

Напряжение ушло, будто из тела выдернули стержень.

– Привет, дорогая. – Он поцеловал Лору, прижал к груди. Она была теплой, материальной, самой настоящей в целом мире. – Нет, все в порядке. В полном порядке.

– Точно?

– Точно, точно.

Дрожащими руками Пейн стянул плащ и бросил на диван. Вокруг царила привычная обстановка, и каждый знакомый предмет придавал ему уверенности. Вот голубой диван с дырками от сигарет на ручке. Потертая скамеечка для ног. Стол, за которым он работает по ночам. За книжной полкой притулились удочки.

Большой телевизор, купленный совсем недавно, в прошлом месяце. И он на месте, надо же.

Его жизнь, его пожитки, все сохранилось. Ничего не пропало.

– Ужина придется подождать с полчасика, – беспокойно проворчала Лора, развязывая фартук. – Я тебя не ждала в такую рань. Сижу весь день, не знаю, чем себя занять. Почистила плиту. Заходил коммивояжер, оставил образец нового чистящего средства.

– Ну и ладно. – Пейн разглядывал любимую репродукцию Ренуара на стене. – Не суетись. Так приятно видеть, что все на месте. Я…

В спальне громко заплакал ребенок.

– Ой, мы разбудили Джимми, – дернулась Лора.

– Джимми?

– Милый, ты что, забыл, как зовут сына? – засмеялась она.