Улитка - Эльга Мира

Спустя полчаса белый Ducati с ревом вылетел из тихого двора и, мастерски лавируя между автомобилями, помчался в сторону моей редакции. Бешеная скорость и рядом сидящий Джу очень скоро привели меня в прекрасное расположение духа, и уныние уступило место веселью. Со сладким удовольствием я потерлась щекой о лайковую кожаную куртку, улыбаясь своим мыслям.

«Мы больше, чем любовники».

ГЛАВА 6

…Услышав крик деревянной птицы в третий раз, я поняла: воспоминаний на сегодня хватит.

– Не кажется ли тебе, будто эскалатор метрополитена имеет метафизический, я бы даже сказала, экзистенциальный смысл?

– Что? – рассеянно переспросил Джудит, очнувшись от своих мыслей.

– Мы проплываем по нему друг мимо друга, появляемся и исчезаем из поля зрения, безликие среди безликих.

– Начинается… – Зевнув, парень нахохлился, как воробей на ветке.

– Нет, ну серьезно. Представь…

– Даже и не собираюсь.

– Встав на первую ступеньку, человек полностью отдается во власть этого металлического питона, принимает пассивность своего бытия. Таким образом, движение машины поглощает наше собственное.

– Хорошо, что у тебя одна голова и один рот, дорогая.

Делаю вид, будто смотрю в окно, на самом же деле исподтишка наблюдаю за реакцией приятеля, хмурящего недовольно брови. Этим утром паршивец столь вызывающе хорош, что мне трудно удержаться от соблазна подразнить его.

– И в этом пространственно-временном промежутке люди фактически перестают существовать – они покорно позволяют либо низвергнуть себя во чрево земли, либо изрыгнуть себя оттуда прочь. Что ты об этом думаешь?

– Что подобные идеи проскальзывали у Кортасара в «Преследователе» и даже на обложке «Abbey Road». Так что, боюсь, ты не оригинальна, – съехидничал Джу.

Поднявшись, он подошел к балкону.

Щелчок задвижки, и вихрь уличного шума залетел в комнату, а вместе с ним – огромная муха.

– Покурю, не против?

Я промолчала. Он вытащил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой Zippo.

– Ладно, не дуйся, я ж не обиды ради, – сказал Джу, затягиваясь, и, выпустив клуб дыма, добавил, глядя прямо на меня: – Помнишь: «Мир намного шире, чем все мысли о нем».

Еле уловимое менторское высокомерие засквозило в его словах, словно ветерок из приоткрытой форточки.

Я криво ухмыльнулась:

– Спасибо, что напомнил.

Наклонившись, Джудит медленно опустил окурок в банку с водой на полу. Сигарета с тихим шипением опустилась на дно, словно субмарина с пробитым бортом.

– Это раствор для азалий, а не пепельница.

– Извини.

Джу потянулся. Небрежный жест руки, нырнувшей под майку, оголившийся живот из-под сползших на бедра джинсов, слегка задрожавшие ресницы, легкая ироничная улыбка на губах. Гаденыш, опять за свое!

И вдруг:

– Прочитав пару мудреных книг, не всегда становишься умнее. Мне кажется, лучше вообще не говорить на темы, в которых абсолютно не разбираешься.

Кровь отхлынула от моего лица.

– А ты, конечно, разбираешься во всем, особенно в деньгах, побрякушках и мужских задницах!

Кто бы мог предположить, что день, начавшийся так мило, подложит огромную свинью.

– Не помнишь, кто сказал: «Выходя из себя, не хлопай словами»?

Джудит апатично зевнул и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты, оставив настежь открытой дверь. В ярости я приложила ее о косяк с такой силой, что под обоями зашуршала осыпающаяся штукатурка.

– Не на вокзале! – рявкнула ему вслед, а после принялась мерить комнату нервными шагами, мысленно разрывая в клочья невидимого врага.

Обиды порой сильнее чувства меры. Как ни старайся с холодным рассудком относиться к любым каверзам судьбы, как ни убеждай себя, что миром правит великая магия сентиментальной, переливчатой доброты, всплывающее в памяти ироничное лицо нет-нет да и доконает.