Улитка - Эльга Мира

Не отстраняясь, я слушала слова, что злили и ласкали одновременно.

– Будь сегодня моей плодородной землей, – продолжал он, – разреши еще раз увидеть твои слезы.

– Ты смотри, как насобачился говорить. Чуть ли не стихами – настоящий Рембо! Неужели девушки больше не клюют на дерзких бунтарей?

– Им теперь только поэтов и подавай, – хрипло засмеялся Роберт.

– Но ведь ты только что утверждал, что люди не меняются. Зачем же тогда несешь чушь, будто я не знаю тебя как своих пять пальцев? Скажи проще: я хочу с тобой сегодня переспать.

– Хорошо. Я хочу с тобой переспать, дорогая. Скажу больше – уверен, ты хочешь того же. Если же я не прав, можешь развернуться и уйти, не прощаясь. И все же я подожду здесь пару минут – на случай, если передумаешь.

Хлопнув дверью, я кинулась вверх по лестнице, но вдруг остановилась, пожала плечами, развернулась и медленно стала спускаться вниз.

– Думал, придется ждать намного дольше. Неужели тебе так одиноко? – Роб посмотрел на меня с жалостью, которая, как ни странно, меня совсем не задела.

– Ты не мой доктор, а я не твой пациент. Давай пойдем туда, где сможем совершить акт вандализма над памятью. – И решительно шагнула в темноту.

– Постой, – Роберт взял меня за руку, – так не пойдет. Либо ты идешь со мной с миром, либо ты остаешься дома и воюешь сама с собой.

– Какие же вы, в сущности, мужики, наглые существа! Еще пятью минутами ранее я устраивала тебя любая, теперь же ты начинаешь диктовать условия. Впрочем, какая разница? Я совершенно не собираюсь с тобой воевать. Возьми меня под руку – сделаем вид, что мы старые друзья, которым есть о чем поговорить…

На безлюдных улицах почти не горели фонари. В воздухе, пыльном и тяжелом, витала тревога. Мы шли из ниоткуда в никуда, а за нами бежал старый лишайный пес. Он, осклабившись, вилял хвостом, надеясь, у нас есть для него что-нибудь съедобное. Для этого пса мы были сладкой иллюзией и горьким разочарованием.

ГЛАВА 3

Огромная кровать стояла в углу комнаты. «Сколько же их тут перекувыркалось», – проскользнуло у меня в голове.

– Обычно я сплю головой к стене, но если хочешь, мы можем лечь в другую сторону, – сказал Роберт, словно услышав мои мысли.

– Да хоть поперек, мне все равно.

Роберт посмотрел на меня пристально, наверное, желая понять, насколько искренни мои слова.

– Видишь, я все-таки изменилась.

– Нет, не ты, а твое отношение ко мне.

– И это тебя не задевает? – спросила я, садясь в кресло.

– Задевает. Но желание положить свою руку между твоих ног сильнее. Так что я придержу гордость до утра.

– Странно слышать от тебя такое.

– Если я еще могу удивлять тебя, значит не все у нас потеряно.

Он подошел к балкону и открыл его настежь.

– Пойдем подышим. – Роб подал мне руку, и мы вышли из комнаты.

Воздух наполнился яркими ароматами.

– Будет гроза, – от волнения мой голос начал слегка ломаться.

– Да, скорее всего. Только перед ней всегда так тихо и неспокойно.

Я улыбнулась.

– Чего ты?

– Не знаю. Странно все это. Мы стоим здесь, а я…

– Не испытываешь ни злости, ни раздражения, – перебил меня Роб.

– Да, что-то в этом роде.

– И еще думаешь: «Я не испытываю к нему нежности и давно уже забыла об этом человеке. Почему тогда я здесь?»

– Думала. Когда вошла сюда. Теперь уже нет.

– Это хорошо. Я все равно не отпустил бы тебя сегодня. Но так мне спокойней. Знаешь, может, это звучит глупо, но я все еще люблю тебя.

– Давай не углубляться в чувства, – замялась я.

– Как скажешь. Хотя, честно говоря, не вижу причин, по которым мы не можем поговорить о них.

Мы молча стояли, глядя в темноту.

– А ты по-прежнему пахнешь молоком и спермой,

– прошептал Роберт, не поворачиваясь.