Мир во мне. Исповедь туберкулезника - Ольга Клименко (2016)

На момент моего первого обращения, официально я не была еще одинокой матерью. Я была беременной девочкой без статуса и не могла претендовать на льготы. То есть то, что на 10 квадратах проживало три взрослых человека – это норма. Отец лет 30 числился в очереди на улучшение жилищных условий и мог бы числиться и дальше, если бы не мое упрямство. По сути, я не знала, куда и к кому мне нужно было идти. Поэтому ходила всюду. Самым сложным и унизительным испытанием, наверное, было, когда приходилось объяснять упитанным и ухоженным чиновникам, почему мне нужно получить жилье и в каких условиях живу сейчас. Дальше начиналось цирковое выступление, разное по сценариям, но всегда унизительно не смешное. Разводили руки, опускали глаза, обещали попозже, просили перезвонить через полгода, а еще лучше никогда. Мои похождения были длительными, почти полтора года регулярных отказов подрывали мою надежду и веру, уже и родила, и статус был, все было, кроме совести у людей, от которых зависело решение. Каждый раз, видя мои слезы после полученного отказа, я сама себе говорила, что больше не хочу, не могу, папа молчал. Молчал, потому как он видел уже неоднократно, как спустя дня три, четыре я, собравшись, снова шла куда-то на прием. Я долго получала отказы, пока в один из дней инспектор, принимающий заявления, не выдержал и не сказал мне дополнить свою писанину одним предложением. Я сидела ошарашенная от того, что, оказывается, ключевым являлось предложение: «Прошу личного приема». Все! Через месяц я уже сидела под кабинетом, сидела и не могла не думать об остальных принимающих каждый раз мои заявления. Им всем было попросту пофиг. Мое любимое «человеческое безразличие» как много масок ты носишь среди нас.

Я не ожидала большого чуда от личного приема у чиновника, но надежда – это тот двигатель, который очень сложно остановить. Я верила, что если не сейчас, то я все равно добьюсь своего, не было у меня вариантов. Чиновник, мужчина за 40, одетый в аккуратный костюм, не сразу соизволил обратить на меня внимания. Дальнейший диалог с вашего позволения я напишу в прямой речи, чтобы вы глубже осознали пропасть нашего социума. Участвующие лица: я-О, чиновник-Ч, заместитель-З.

Ч: По какому вопросу?

Я: По квартирному, у меня в заявлении описана ситуация.

Игнорируя то, что я сижу рядом, поворачиваясь к заму.

Ч: Ты зачем дело пропустил до приема?

З: Не знаю, наверное ситуация зацепила.

Ч: Зацепило его.

Поворачиваясь ко мне.

Ч: Вы же знаете какая ситуация сейчас в стране и так сложно, жилья нет.

Я: Понимаю что сложно, а жить мне как?

Ч: Да уж, ситуация не из легких, ну смотрите, есть один вариант. Вот если бы было у Вас тысяч 7 долларов, то с черного рынка (имеется в виду кредитное жилье, отобранное банками за неуплату кредитов), мы бы смогли подобрать для Вас квартиру. Вы в каком районе хотели бы?

Сижу в шоке, пытаясь переварить услышанное, но так как с рождения проблемы с языком и сдержанностью, то поздно было думать, я и так поняла, что здесь мне не помогут, так хоть душу отведу.

Я: Как вы Бога не боитесь?

И взгляд при этом такой, ну как у Савченко на Тимошенко, не требующий дополнительных комментариев. Я не позволила ему меня остановить или перебить, пока не сказала все, что накипело; его не особо затронуло, а мне полегчало.

Я: Если бы у меня были такие деньги, я бы в жизни не сидела и перед такими уродами не унижалась, дальше своего кабинета и кармана ни хера не видите. Как в этой стране можно вообще остаться человеком, если вокруг такое дерьмо, моему ребенку идите и объясните, что у Вас жилья нет, сами-то понятия не имеете что такое 10 кв.м. жилой площади!