Холодные сердца - Лайза Джуэлл (2013)

Она снова посмотрела на племянницу, гонявшую скользкий кусочек банана по столику, прикрепленному к ее детскому стульчику, своим пухлым пальчиком. Ребенок, которого зачали сестра и ее любовник, который развивался в утробе ее сестры, которого та родила, кормила грудью, холила и лелеяла и вырастила до двух лет. И при этом Мэг умудрилась добиться профессиональных успехов, хотя ей приходилось стирать кучу одежды, взбивать подушки, покупать свежие фрукты, работать на полставки в школе и сделать еще одного ребенка. Бет даже не могла себе представить, как это возможно. Она не могла представить, как человек может столько всего делать и принимать массу самых разных решений. Как понять, что ты все делаешь правильно? Как доверять себе? Бет не доверяла себе ни капельки. Она чувствовала себя намного безопаснее, находясь в привычном месте в окружении одних и тех же людей.

Она вдруг мысленно вернулась в тот год, когда погиб Риз. Она вспомнила, как они сидели в винном баре около Ковент-Гардена еще до того, как Мэган познакомилась с Биллом. Бет тогда было восемнадцать, а Мэган двадцать, и они все еще находились примерно на одном уровне. Она вспомнила, что Мэг предлагала ей переехать в Лондон и жить вместе с ней. Делить с ней одну спальню. Бет почти поддалась искушению. Это представлялось ей как плавный переход в мир взрослых. Ее сестра будет рядом с ней и будет вводить ее за руку в новую жизнь. Но тогда Риз совершил непоправимое, и после этого разве она могла уехать и оставить их всех? Так она и осталась дома. И оставалась до сих пор. Бет поняла, что единственной серьезной ошибкой, какую она совершила, было то, что она слишком долго не решалась покинуть родительский дом.

Мэган находилась в роддоме под названием «Уиттингтон Хайгейт». Это было большое пугающее здание викторианской эпохи, и с трудом верилось, что в этом трухлявом строении может происходить такое счастливое и радостное событие, как рождение детей.

Бет направили в комнату для рожениц (она представлялась Бет как помещение, полное людей в полукомбинезонах с какими-то «вилами» и «зубилами» и с потными спинами), где она нашла Мэган и Билла, пролистывающими журналы и жующими кукурузные тортильи.

– С ней все в порядке? – спросила Мэган, едва Бет появилась в дверях.

– Абсолютно. Честно. Она совершенно невозмутимый человечек. Даже не сказала мне «пока».

– О, слава богу, – сказала Мэган, прижимая руку к груди. – Сегодня она впервые осталась с кем-то, а не с нами с Биллом. Я думала, это немного выбьет Молли из колеи.

– Нет, она просто ангелочек. Съела весь завтрак, дала поменять подгузник. Правда, не слишком-то хотела усаживаться в коляску, но мы с этим справились.

Бет просияла. Она чувствовала себя необычайно сильной. Она не только в одиночку заботилась о племяннице, но и успешно преодолела с ребенком в коляске улицы в центре Лондона, которые откровенно пугали ее, а потом самостоятельно на общественном транспорте добралась до больницы.

– Как ты? – спросила Бет, пристально глядя на живот Мэган.

– По-видимому, шейка матки расширилась только на пять сантиметров, и схватки прекратились, так что, похоже, мы здесь надолго.

– Приходящая няня, мадам…

– Даниэлла?

– Да, точно. Она сказала, что Молли может оставаться у нее дольше. До шести. Что скажешь?

Мэган улыбнулась.

– Ооо, – счастливо протянула она, – это великолепно. Обожаю эту женщину. Ты уже сказала маме?

Бет ахнула.

– О боже, – пробормотала она. – Мне так жаль! Я совсем об этом забыла! Я собиралась это сделать, но боялась разбудить маму, потом проснулась Молли. Я была настолько занята, пока собирала ее, а потом…

Мэган закатила глаза и вздохнула.

– Моя семья неисправима, – сказала она. – Совершенно неисправима.

– Там на углу таксофон. Сейчас сбегаю и позвоню ей.